Порог Кассандры - страница 3

Его голос стал глухим, как будто из глубины.

– Я видел, как папа упал. Кровь по всему полу. Багровая по белому. Как в кино. Только это была не война. Не фронт. Кухня. Дом. Место, где мы с сестрой ели кукурузные хлопья с молоком.

Анна не делала записей. Она просто была.

– Я поднял нож. Он был тёплый. Я не думал.

Голос внутри сказал: «Бей».

И я – ударил.

Она спросила, почти шёпотом:

– Слышала ты хочешь подписать контракт? Тебя заставляют?

Он посмотрел прямо. Без мигания. Без защиты.

– Добровольно. Чтобы мстить. Чтобы понять, за что умерла сестра. И все они. Отец говорил – надо идти. Я сын. Я должен.

Анна едва слышно, с горечью:

– Но за отца… ты уже отомстил. Матери.

Он не услышал. Или не захотел.

– Сначала ушла сестра. Потом отец. Потом мама.

А потом – всё. Посыпалось.

– Надеешься найти ответ в чужой крови?

Он молчал.

Анна вздохнула, и закрыла сессию.

Прозвенел третий звонок.

Анна вернулась не в зал – в тело. На коленях программка: «ГОЛОСА ЭРИНИЙ». Трагедия в трёх актах. Она пробежала глазами аннотацию. Слова были как знаки. Как предчувствие:

Это не пересказ мифа по драме Эсхила. Это попытка услышать его заново. Что делать, если кровь уже пролилась, а закона ещё нет? Это история о тех, кто впервые осмелился сказать: «Закон – выше крови». И о том, что происходит потом.

Анна перечитала:

…происходит потом.

Что-то поднялось в ней снизу, через ноги. Какая-то волна. Не страх, не холод. Понимание, что Павел неслучайность и она не просто не зритель. Стук сердца стал чаще. Внешне она была спокойная. Три года на сцене не прошли даром. Театр научил держать лицо.

Она слушала. Голоса внутри себя. Внятные. Чужуе и близкие одновременно. Как дыхание за плечом:

– Ты могла и забыть, кто ты, Анна. Но мы, Эринии, – помним. Имя, которое тебе дала мать, не было случайным. Мегера – не роль, не маска. Это твоя суть. Ты носишь имя, как родимое пятно. Под кожей. Мегера не путает милость с правдой. Она смотрит на кровь – и не отводит глаз. Павел убил мать. Ты, как адвокат, невольно пытаешься оправдать его. Но, как Мегера, ты не должна видеть в нем человека. Он не преступник. Он просто груз на чаше весов возмездия. И в его истории ты – не адвокат. Ты та, кто слышит, знает и ведет за руку к возмездию, на эшафот приговора. К смерти или к безумию.

Ты – Мегера.

Занавес поднялся.