Я выбрал второе. Может, из любопытства. Может, из алчности. А может, из того глубинного, иррационального стремления к саморазрушению, которое привело всех нас в Зону.
Машина завелась с пульсирующим гулом, не похожим на звук обычного двигателя. Это было скорее биение, словно металлическое сердце перекачивало какую-то субстанцию по артериям из проводов и кабелей.
Я выехал из сарая в умирающий день, направляясь вглубь Зоны, навстречу неизвестности. Навстречу своей судьбе, которая, как я подозревал, была решена в тот момент, когда мои пальцы сомкнулись на ржавом ключе.
Глава вторая.
Я ехал по разбитой дороге, каждая выбоина отдавалась в позвоночнике, как удар молотка по наковальне. “Москвич” трясся и стонал, но продолжал ехать, ведомый неведомой силой. Приборы на панели светились пульсирующим светом, как светлячки в смертельном танце. Их стрелки дергались хаотично, не подчиняясь никакой логике.
Карта на пассажирском сиденье была древней, пожелтевшей, с загадочными символами вместо обычных топографических знаков. Я направлялся на север, в самое сердце Зоны, где, если верить слухам, реальность истончалась до прозрачности, а законы физики превращались в предположения.
Ощущение наблюдения не покидало меня. Я постоянно вглядывался в зеркало заднего вида, но видел лишь пустующие руины и причудливое преломление света. Тем не менее, чувство чужого присутствия нарастало, давило на затылок, словно холодное дыхание.
Когда впереди показалась заброшенная деревня – скелетированные дома с глазницами выбитых окон – моя кожа покрылась мурашками. Что-то было не так.
Посреди дороги стояла фигура. Человек в комбинезоне сталкера, спиной ко мне.
Я остановил машину и, преодолевая инстинктивное сопротивление, вышел.
“Эй,” – окликнул я.
Человек медленно повернулся. Свет заходящего солнца не позволял разглядеть его лицо, скрытое в тени капюшона.
“Ты не должен был сюда приезжать,” – произнес он голосом, который показался странно знакомым.
Фигура сделала шаг навстречу, и я увидел его лицо – свое собственное лицо, только искаженное, словно отраженное в потемневшем зеркале. В его глазах была пустота – не отсутствие эмоций, а буквальная, космическая пустота, чернота между звездами.
“Кто ты?” – выдавил я, чувствуя, как реальность вокруг трескается, как тонкий лед.