Отчищаю, оттираю, отмываю с хлоркой, разбираю и убираю до изнеможения. Мне это идет на пользу, потому что не дает задумываться, тонуть и вытаскивать на поверхность самые темные воспоминания. Что же я буду делать, когда закончу уборку? Вернутся ли тогда призраки?
Я запаслась едой, но думаю, напрасно это сделала – уже почти неделю не выхожу из дома и не вылезаю из тренировочных штанов и розового свитера с надписью «Rosé all day[3]». Мама пришла бы в ужас.
И, само собой, я не могу продолжать откармливать себя разогретыми кунь-аманами и готовыми блюдами. Мне надо двигать попой, пока она не стала такой же дряблой, как старые диванные подушки.
Чем бы мне здесь заняться? Со своего дивана в гостиной я через открытое окно смотрю на чайку, наблюдающую за мной с подоконника. Она заявляется каждый день, прогуливается по крыльцу, клянчит кусочек булочки.
– Коко, что я умею? Учить искать работу, писать мотивационные письма типа «вы, я, мы» и резюме с акцентом на умения и навыки?
Ага, я так и вижу, как сочиняю мотивационное письмо для Леонара. Оно ему очень пригодится! Психотип? Ворчун и скандалист. Прочие умения и навыки? Критиковать всех подряд и медленно, очень медленно плестись, опираясь на палку.
Совсем приуныв, я встаю и иду за бутылкой сидра. Откупорив ее, возвращаюсь в гостиную и продолжаю обдумывать свое среднесрочное будущее.
Несмотря на мою подавленность и полное отсутствие стимула, голос, который я стараюсь не слышать, делается все более настойчивым. Я пытаюсь его заткнуть, и у нас получается донельзя странный диалог, между мной… и мной самой.
– Не желаю тебя слушать.
– Но мне надо сказать тебе что-то очень важное!
– Молча-а-ать! Заткнешься ты или нет?
– Люси, ты прекрасно знаешь, что тебе хочется делать…
– Замолчи, сказано тебе! Тебя вообще не существует! Ты у меня в голове!
– И что с того? Я – голос твоей совести.
– Не надо ля-ля…
– Твоей совести!
– Прекрасно без нее обойдусь! Вали отсюда!
– Прислушайся к своему сердцу.
– Даже и не мечтай! Брысь!
– Слушай свою душу, она говорит с тобой.
– Ты говоришь банальности. Нет у меня никакой души. Она ушла вместе с ней. И сердца нет, оно рассыпалось на части и продолжает крошиться. Мое сердце превратилось в машину, которая качает кровь, чтобы против моей воли поддерживать во мне жизнь.
– …
– Ага!