Влад
– Все-все, Снежок, – первым прерываю я поцелуй в тот самый момент, когда сам словил кураж. И еще какой. – Не слишком откровенно для той, у кого муж – единственный мужчина?
Расфокусированный взгляд напротив мгновенно проясняется.
Задел, да. Специально.
Вообще, забить бы на все, но Таня едва отошла от шока, а мои руки уже на ее упругой заднице. Без понятия, когда успел сгрести недотрожку в охапку и усадить на себя. Хотя она и не сопротивлялась. Трахнуть бы ее. Только что-то останавливает. Не хочу, чтобы потом пожалела. Очнется – и будет себя во всем винить. Знаем, проходили.
– Я чувствую себя ребенком, у которого отобрали вкусную конфету, – сбивчиво дыша, произносит Снежок и возмущенно ударяет меня в грудь.
Запах ее кожи кружит голову – цепляет на самом примитивном уровне.
Недотрога? Хрен там. Стоило раскачать – и вот уже сама тянется. Касается моих губ своими осторожно, будто пробует. Но быстро становится смелее, и я проваливаюсь в этот поцелуй полностью.
Сдерживаюсь, сука, на последних нервах. Горячий язык без лишних церемоний проскальзывает в мой рот, забирая контроль и оставляя только желание взять ее прямо здесь и сейчас. Однако через несколько мгновений я выныриваю и опять нас стопорю.
– Снежок, ты ведь потом пожалеешь. Это сиюминутный порыв.
– Может, и пожалею, – повторяет она за мной. – Тебе-то какое дело?
Зрачки расширены, ресницы подрагивают, губы приоткрыты. Влажные. Манящие.
Бля-ядь.
Терпение трещит по швам.
Я накидываюсь на Таню, зная, что в запасе всего пара презервативов. Херово. Надо было брать больше.
Ее пальцы сжимают мои волосы, ногти царапают затылок. Поцелуи злые, голодные, футболки летят к черту. Снежок трется о стояк так сексуально, будто специально доводит. Я рывком хватаюсь за пояс ее джинсов, но она воспринимает это неправильно, как попытку сбавить темп. Бесится – царапает грудь, оставляя глубокие борозды, впивается зубами в плечо.
Сука… Боль простреливает пах и смешивается с адреналином. Сейчас оттрахаю так, что забудет, как дышать.
– Тань… Джинсы.