Первым сориентировался Антон:
— Мало данных, —
с некоторой бравадой заявил он, поглядывая
на одеяло. — В подземелье, помимо этой фурнитуры
и черепа с костями были. Считаю, нужно установить причины
смерти владельцев, рассортировать останки, чтобы узнать, сколько
мужчин и сколько женщин, сделать...
Не желая выглядеть на фоне
Швеца молчаливым истуканом, Серёга вознамерился было подхватить
и продолжить перечень необходимых следственных действий,
но не успел. Грозный рокот шефа, не ставшего
дожидаться окончания монолога призрака, заставил прикусить
язык.
— Около двадцати. Точную цифирь
потом скажу, коль узнать захочешь. Умерщвлены по-разному.
Кого — топором по затылку, в одном отверстие
от пули, но, в основном, следов нет. Видать, по-всякому
убивали. Ножом али удавкой, или бритвой острой... Сколько мужиков
и сколько баб покоится — сложно определиться. Перемешаны
останки. Да и волос не много на виду... Позже
выясним... Может, где в грязи серьги или локоны
и завалялись — пойди, поищи, коль нужда есть.
По побледневшему лицу Антона
стало понятно — лезть в могильник ему совершенно
не хочется.
Едва суровый босс замолчал, вмешался
Иванов:
— А с входом как дела
обстоят? Попадали же тела в то подземелье каким-то
образом?
Одобрительный кивок начальства
намекнул, что инспекторы не совсем безнадёжны.
— Был лаз. Сверху плитой
железной прикрыт. Давно. Плита ещё с клеймом, какие при
Империи ставили. Ржавенькая, но вроде как демидовский соболёк*
там, в углу, приютился.
Фраза про соболька осталась
напарниками не понятой, и Иванов дал себе слово поискать
в интернете информацию о новом для себя термине. Спросить
начальство он не решился.
Инициативу снова перехватил
Антон.
— Стало быть, некто
в промежуток со второй половины девятнадцатого века
и по сороковые годы прошлого века завёл нежить
и скармливал ей разных людей. Поначалу —
небогатых...
— Поправочка, — блеснул
современным словцом Фрол Карпович. — Я не нашёл
дорогих пуговиц и тканей. А ведь труп могли
и раздеть перед спуском в подпол. Одёжу — перешить
и на рынок, пуговицы серебряные молотком расплющить
до неузнавания и закладчикам сдать. Или в кабаке
пропить.
— Вам виднее, — призрак
не стал возражать против вполне адекватного уточнения.
— В общем, кто-то убивал поначалу соотечественников,
потом на фашистов переключился. После войны успокоился.
Склоняюсь к тому, что фигурант умер или завязал
с подкормкой трупоедской гадости.