Алексей выключил свет, сел на край дивана, посмотрел в потолок. Его лицо было спокойным, почти без эмоций. Но внутри – шторм. Всё это веселье было как танец на обрыве. Как попытка вспомнить, каким он был до того.
Он лёг. Закрыл глаза. Заснул не сразу.
За окном небо медленно светлело. Город просыпался.
Будильник не звонил. Алексей проснулся сам – по привычке. Время на настенных часах мигало: 09:54. Голова слегка гудела, но не от алкоголя – от чужой суеты, от лиц, воспоминаний, от груза, который он таскал с собой слишком долго. В квартире было тихо. Всё ещё пахло закуской, духами и сигаретным дымом. Остатки вчерашнего веселья – как фантом нормальной жизни.
Он едва успел натянуть майку и подойти к кухне, когда раздался резкий звонок в дверь.
– Кто там? – спросил он, даже не подумав смотреть в камеру.
– Следственный комитет. Откройте. У нас ордер.
Алексей замер. На долю секунды. Потом подошёл и открыл.
В дверях стояли трое: двое в строгих тёмных костюмах с бейджами нового образца и один в бронежилете с нейроперчатками – оперативник. У всех на лицах – чёткое выражение хладнокровия. Без намёка на вежливость.
– Решением Восьмого кассационного окружного военного суда, дело восстановлено. У вас есть право ознакомиться с материалами, нанять защиту. Также прилагается постановление об избрании меры пресечения – заключение под стражу в следственном изоляторе №17 до начала судебного разбирательства.– Капитан запаса Алексей Дмитриевич Колесников? – Да, – медленно ответил он. – Вам предъявляется постановление о возобновлении уголовного дела №840-7/88 по факту халатности при проведении боевой операции в зоне «Бета-Сектор, экс-Нигерия», повлёкшей гибель сотрудников и гражданских лиц. – Это дело закрыто. – Голос у него оставался ровным.
Один из агентов молча протянул ему электронную панель. Алексей провёл пальцем по экрану, активируя цифровую подпись. Без сопротивления. Без лишних вопросов.
– Собирайтесь. У вас пять минут.
Он прошёл в спальню. Натянул джинсы, армейскую куртку. На автомате. В голове было пусто. Ни страха, ни паники. Только глухой стук в висках и отстранённое понимание: началось.
Перед уходом он задержался у стены, где висела фотография отряда. Все двадцать человек. Улыбаются. В пыли. Тогда они ещё верили в честь. Он провёл по стеклу пальцем. Один за другим. Почти шепотом: