– он мертв? – прошептала она.
– Мертв.
Она медленно перевела взгляд на мой меч, лежавший рядом. На нем еще остались бурые пятна.
– ты самурай?
Это слово снова резануло меня. Но на этот раз я не почувствовал только стыд. Я убил врага. Я защитил слабого. Может… может, я еще могу им быть?
– Я был им, – честно ответил я. – Как тебя зовут?
– Аки.
– Аки, – повторил я. – Слушай меня. Здесь оставаться нельзя. Скоро придут другие. Нужно уходить.
Она посмотрела на меня с такой безнадежностью, что у меня сжалось сердце.
– Куда? Везде… они. Они убили маму, папу… всех. Старик Ичиро перед смертью кричал… Он говорил, что нужно бежать к северному мысу. Что оттуда нас заберет "Судно свободы"
Сказка. Конечно. Что еще могло остаться у ребенка, который все потерял?
Я должен был сказать ей правду. Что это бредни. Что никакого корабля нет. Но я посмотрел в ее глаза, полные последней, отчаянной надежды, и не смог. Я только что подарил ей жизнь. Я не мог тут же отнять у нее причину жить.
К тому же… северный мыс. Это было направление. Цель. А без цели мы оба были просто бродягами, ожидающими смерти.
– Я знаю эту легенду, – соврал я. – Я отведу тебя туда.
Покинув мертвую деревню на рассвете. Я шел впереди, Аки семенила за мной, стараясь не отставать. Ее маленькие ножки едва поспевали за моим широким шагом, но она не жаловалась. Только сопела и время от времени спотыкалась о корни деревьев.
Молчание между нами было густым и тяжелым. Я не знал, о чем говорить с ребенком. Тем более с ребенком, который видел то, что видела она. А она, кажется, боялась заговорить со мной. Для нее я был угрюмым, страшным самураем, ее единственным шансом на спасение. Она еще не знала, что ее спаситель – самый большой трус на этом острове.
– Господин самурай… – наконец подала она голос, когда мы остановились у ручья, чтобы напиться.
– Зови меня Кэндзи, – буркнул я. Слышать "господин самурай" было как посыпать солью свежую рану.
– Кэндзи-сан, – послушно поправилась она. – А… мы скоро придем? К Судну Свободы?
– Не скоро, – отрезал я, глядя на карту, которая существовала только в моей голове. Северный мыс был в нескольких днях пути, если идти напрямик. Но напрямик – значит через открытые пространства, где нас легко заметят. Придется делать крюк через горы. – Путь долгий. И опасный.
– Я не боюсь, – сказала она с детской бравадой. – Вы же со мной.