Раздались сдержанные смешки, несколько человек нарочно закашлялись, пряча неподобающий смех. Эта атмосфера простодушной смелости и наивного веселья внезапно показалась мне особенно ценной – напомнив о времени, когда простая шутка могла стоить дорого и именно поэтому казалась бесценной.
Коридор постепенно пустел, студенты спешили на занятия, поглядывая на часы. Я задержался на мгновение, вдохнув воздух, пропитанный студенческой жизнью: бумагой, мелом, кофе и сигаретами. В этом моменте было что-то важное, словно открылась дверь в давно забытое прошлое.
Меня вдруг пронзила мысль: предстоит заново пройти весь путь – с ошибками, нелепыми решениями и случайными встречами. Только на этот раз я пойду иначе, осознавая цену каждого шага и каждой мимолётной улыбки. Сердце наполнилось спокойной уверенностью: странный шанс, подаренный судьбой или чьей-то прихотью, нужно использовать так, чтобы больше ни о чём не жалеть.
Звонок на следующую пару резко вернул меня в реальность. Я шагнул вперёд, чувствуя, как прежняя неуверенность растворяется, уступая место почти детскому ожиданию чего-то одновременно нового и хорошо знакомого. Впереди лежал путь, который когда-то уже был пройден, но теперь казался яснее, ярче и осмысленнее.
Поднимаясь по лестнице к квартире, я слышал, как каждая ступенька отдаётся эхом в пустоте подъезда, словно отсчитывая секунды моего возвращения в прошлое. Ключ повернулся с привычным скрежетом, дверь открылась в вязкую тишину. Меня встретил знакомый запах старой мебельной политуры и едва различимый аромат духов Елены, которые она использовала всю свою жизнь.
Я прошёл в комнату, сбросив ботинки у порога. Паркет привычно поскрипывал под ногами, выдавая каждый мой шаг. На подоконнике стояли горшки с геранью – Елена всегда любила эти простые цветы с их терпким запахом. Солнечный свет, пробиваясь сквозь тюлевые занавески, рисовал на полу узоры, похожие на карту несуществующей страны моего детства.
Сев на диван, я провёл ладонью по шершавой обивке, чувствуя каждую неровность. Всё было таким же, но одновременно совсем иным – потому что изменился я сам. Во мне жили сорок пять лет, которых ещё не было, фантомные воспоминания будущего.
Закрыв глаза, попытался собрать мысли. Как такое возможно? Удар током, потеря сознания – и вот я здесь, в семьдесят девятом году, в теле двадцатилетнего парня. Физика, которую я знал, не допускала подобных фокусов. Возможно, это предсмертный бред или изощрённая пытка, придуманная высшими силами в наказание за никчёмность моей жизни.