– Он же мертв, – усомнилась Кристина. – Без источника, без колонок…
– Мертв? – Артем усмехнулся. – Это просто машина, Крис. Машину можно починить. Как «Жучка». Нужны только руки, упорство и… – он понизил голос до шепота, – …немного ворованных деталей из отдела утилизации. И колонки. Примитивные динамики я нашел давно. Спрятал. Найдем пластинку – и он заиграет. Не голограмму звука, а настоящий звук. Со всеми потрескиваниями и шипением. Как жизнь в этом дневнике – неидеальная, но живая.
Идея казалась безумной. Опасной. И невероятно притягательной.
Поиск пластинки стал их тайной миссией. Пока София оцифровывала «значимые артефакты», Кристина снова и снова возвращалась к коробкам «Эпохи Дефицита», особенно к тем, что были помечены «Аудио-визуальные материалы», «Личные коллекции». Она перебирала старые компакт-диски (уже непонятные блестящие кружочки), кассеты (запутанные ленты в пластмассовых коробочках), чувствуя себя археологом, ищущим священный артефакт. И вот, в коробке с надписью «Архив Дж. Риверса, ~2015—2020», под стопкой старых журналов, она нашла его. Конверт из плотного картона, слегка помятый по углам. Внутри – черный диск с яркой этикеткой в центре: изображение трубы на фоне ночного города и надпись: «Miles Davis. Kind of Blue».
Она принесла его Артему, как драгоценность. Он взял пластинку с благоговением, ощутил ее вес, провел пальцем по гладкой, блестящей поверхности, потом по рифленым дорожкам на краю.
– Легенда, – прошептал он. – Абсолютная классика. Джаз. Музыка импровизации, риска, живого дыхания. Идеально.
Запасник Z-17 находился в самом дальнем углу Архива, за стеллажами с дубликатами уже оцифрованных артефактов, которые ждали утилизации. Это было царство пыли, теней и тишины, нарушаемой лишь едва слышным гудением вентиляции. Сюда редко заходили. Это место стало их тайным святилищем.
Артем притащил сюда проигрыватель – тяжелый, угловатый ящик из дерева и металла, покрытый пылью десятилетий. Рядом поставил две небольшие, но мощные колонки, которые он тайком собрал и отремонтировал. Кристина привела еще двоих: Лену из Сектора «Документалистика», тихую девушку с грустными глазами, которая как-то обмолвилась, что коллекционирует «запрещенные аналоговые текстуры», и Марка, молодого стажера из Техотдела, которого все считали просто стеснительным, но Кристина видела, как он завороженно смотрел на механические часы в ее коробке.