Филимон немного отстал от своих и, воспользовавшись моментом, юркнул обратно в вагон, который уже проверили. Сел на свободное место, снял фуражку, отер пот со лба и расслабился: «С непривычки суетно как-то…»
– Я вижу, вы в этом деле новичок, – обратился к нему приятного вида мужчина средних лет.
Филимон нехотя кивнул.
– Вам будет небезынтересно узнать эту историю, – продолжил мужчина. – Даже чисто профессионально, не говоря уже о прочем. Вы уж извините, что так сразу. Но нет времени на предисловия. Скоро выходить. Так вот, я встретил его в Коктебеле, на пляже. Давно это было. Он обращал на себя внимание. Жара. Все раздеты, гомонят, носятся взад-вперед в море и обратно. В общем, заняты обычным пляжным делом. Он был светловолос, кажется, высок ростом, голубоглаз. В белой рубашке с закатанными рукавами. Причем одна рука на перевязи, в гипсе. Этим-то он и привлекал внимание. Как только появился, около него сразу же образовалась небольшая группка молодых людей и девушек. Помнится, с ним была одна очень интересная девица, с распущенными по тогдашней моде прямыми длинными волосами. Она подчеркнуто трогательно ухаживала за ним. Помогала снять рубашку, зажигала спичку, давая прикурить.
Одни говорили, что он студент театрального института. В нем действительно были определенная пластичность и выразительность. Другие же, наоборот, уверяли, что он учится на мехмате в университете, очень одарен и сейчас бьется над одной из нерешенных проблем Гильберта.
Его хорошо знали на многих железных дорогах. Но особенно на южном направлении. Говорили, что начал он еще в школе. Убегал из дома, садился в первый попавшийся поезд и ехал, пока не снимали. Возможно, какие-то нелады были в семье. Не знаю… Ручаться за достоверность этих сведений не могу. В студенческие годы он продолжал ездить без билета. Может быть, не было денег, а может, из форса, удальства. Хотя вроде бы был из очень обеспеченной военной семьи. Отец чуть ли не какой-то известный генерал. Ясно одно, это уже стало делом принципа. Да и легенда быстро гаснет, раствояется, если не получает необходимой пищи…
На юг он ездил три раза в год. Первый раз на майские праздники. Там в это время на небольшой срок собиралась обычно очень пёстрая публика. Тут и так называемые деловые люди со своими приятельницами, и представители богемы, и, конечно, нетерпеливая молодежь, стайками облеплявщая прибрежные бары и кафе. Этот всплеск предсезонья обычно длился дней десять и как-то сразу же резко затухал. Но люди успевали за это время совершить массу разных глупостей, о которых потом вспоминали с удовольствием или же со стыдом. Второй раз он появлялся на побережье в разгар сезона, в начале августа. Там уже обитала масса знакомых, друзей, приятелей. Вовсю вертелась обычная южная карусель. Третий раз он приезжал один, глубокой осенью. Мрачно бродил по берегу. Море штормило. Часами неподвижно наблюдал за игрой волн. Только ободранные пляжные грибы напоминали о летнем солнечном безумстве.