Скрипнул деревянный пол, Даниил стоял рядом с кладовой, никто ее не открывал уже долгое время, скорее всего, с того самого времени, как они остались с сестрой вдвоем, и разглядывал ее содержимое. Он шагнул вперед, послышался шум, шелест старых бумаг и грохот тяжелых коробок.
– Что ты делаешь? – Заглянула к нему Аглая.
– Иди сюда и помоги, – из глубины донесся голос, и Аглая осторожно сделала несколько шагов в темноте, но, передумав, вернулась обратно.
Снова раздался грохот, скрежет чего-то тяжелого, и из кладовой вышел на свет Даниил в большом натуральном тулупе.
– А что, тулуп как тулуп. Хороший такой, теплый. Что скажешь? – Даниил окинул себя взглядом со всех сторон и взглянул на отражение в книжном шкафу. Некоторое время он ничего не говорил, а все смотрел на свое неясное отражение. В стеклянной двери книжного шкафа слились книги, фотографии, широкие плечи в тулупе, местами мягком, местами шершавом, сбившиеся волосы и недоверчивый взгляд, на самого себя. – Иди, посмотри, там, кажется, шаль для тебя была, – вскоре произнес он.
– Ты действительно к деду Мирону собрался? И даже нет мыслей о том, что, может быть, это неправда, вымысел?
– Ну… может, конечно. Но только, как мы это проверим, если не придем на встречу?
– И готов в деревню поехать? А кто говорил, что хочет отдыха, сна и покоя?
– Вот и отдохну на свежем воздухе. – Даниил сел в кресло и негромко рассмеялся. – Странные ощущения. Я себя прям боярином чувствую или купцом. Хочешь, тулуп мой примерить?
– Он не твой, а из далекой родительской молодости, полагаю. Купец ты, я думаю. Не боярин. – И Аглая вновь шагнула в темную и запыленную с годами кладовую и вскоре вышла с большой вязаной связкой. Она развернула клубок, и перед ней появился весьма теплый, шерстяной платок, узор которого заканчивался на одном из краев.
– Не довязал кто-то, – со вздохом сожаления сказала Аглая.
– Так ты довяжи, – сказал Даниил и запахнул тулуп.
– Довяжи? Может быть, ты?
– Ты женщина, у тебя руки аккуратнее, для этого приспособленные. Ты этим, как никак, способна заниматься.
– Меня не учили вязать. Меня учили ели с соснами сажать и сады обустраивать.
– Лучше бы тебя вязать учили, сейчас бы шаль была, – сказал Даниил, но во время спохватился и с осторожностью и заботливостью посмотрел на сестру. Увидев, что она не придала его словам значения, он мягко улыбнулся, обидеть ее он не хотел.