Дочь он не то чтобы воспитывал, просто держал в жестких рамках, чтоб не разболталась. Учеба, музыкальная школа, дом. Минимум свободного времени. Косу папа разрешил подстричь только накануне школьного выпускного, под напором мамы, которая вдруг учинила первый в жизни бунт-истерику: что ж за издевательство над молодой девчонкой, над ней ведь все смеются. Хотела еще добавить про женихов, но вовремя прикусила язык. Этого отец бы точно не потерпел.
Только став студенткой, Вика смогла позволять себе какие-то вольности, выражать свое мнение и самостоятельно решать, как ей выглядеть. Но все же влияние отца было велико, она физически ощущала его огромную фигуру за своей спиной: тяжелый укоряющий взгляд, сопение и гаркающий голос.
– Четыре – нормальная же оценка, что ты так трясешься? – удивлялась Ира, когда Вика со слезами жаловалась, что «завалила» фонетику.
– Так для отца – это самый ужас! Ты либо знаешь – и тогда пять, либо нет – тогда три или два. А четыре можно получить только по глупости. Лучше уж трояк. Начнет орать, что зевала на лекциях! А я ж не зевала!
– А тебе обязательно перед ним за каждый экзамен отчитываться? Не говори просто, и все.
– Не обязательно, – пожала плечами Вика, но тут же спохватилась: – А если спросит? Я ж не смогу соврать. Если б ты хоть раз видела, с каким выражением он спрашивает… Не-е-е. Не вариант. Блин, вот везет тебе, у тебя – пять!
Ира же подумала, что ей просто повезло с отцом. Родителей Вики она никогда не видела, но заочно знала их лучше, чем большинство своих сокурсниц, изучила привычки, вкусы и даже научилась предугадывать реакции. Нельзя сказать, чтоб эти знания были ей так уж нужны, но куда деваться? Подруга погружала в свою жизнь по самую макушку.
Но тут случилось чудо! Ракурс внимания Вики изменился.
Первой студенческой весной у нее завязался страстный мучительный роман.
Папа из ее монологов почти исчез, вместо него на авансцену вышел Николай. Вышел, выпятил грудь, втянул и без того тощий живот, откинул назад голову с длинными волосами, утянутыми в тугой черно-седой хвост, и встал намертво под самые софиты, жонглируя мыслями и переживаниями влюбленной барышни.
А Ира перешла в разряд слушателей ежедневных монологов о чувствах подруги и дифирамбов ее любимому. Правда, таких счастливых слушателей оказалось крайне мало, один. Одна то есть.