– Я Мира. Ты жив. И это – уже немало.
Глава 2. Он был не тенью
Он пришёл в себя только вечером, когда свет за куполом окрасился ржавым золотом. Воздух в секторе медленно остывал, и остатки пыли, взвешенной над руинами, ловили последние отблески уходящего дня.
Мира сидела в полутени, облокотившись на старую солнечную панель, грея руки у импровизированной плиты – переносного водородного капсулятора, спасённого ею из старого беспилотного транспорта.
Мужчина пошевелился. Сначала – только плечо. Потом – тихий хрип, как будто он пробовал вернуть себе голос, давно заброшенный вглубь памяти. Она услышала, как треснула пыль под его ладонью. Он сел. Сначала с трудом, потом увереннее. Его взгляд – мутный, словно затянутый дымкой – поймал её глаза.
– Где я?..
Голос был низким, с хрипотцой – не из тех, что много говорят. Он звучал, как голос того, кто слишком долго разговаривал лишь с тишиной.
– Сектор 9, – спокойно ответила Мира. – Восточные руины. Дальше – только пустошь. А до центра – сорок километров и один шанс из пяти, что ты туда дойдёшь.
Он молчал. Потом медленно снял капюшон.
Мира увидела загрубевшее лицо с густой небритостью, следы ожогов на шее и рубцы от бывших интерфейсов – тех, что вживляли в виски, когда ещё верили, что сознание можно «улучшить». Его глаза были тёмными, почти чёрными – но в них не было безумия. Было… отсутствие. Как будто он всё ещё не вернулся полностью изнутри себя.
– Ты… – он с трудом подбирал слова, – человек?
Мира горько усмехнулась.
– К несчастью.
Он кивнул. Медленно. Будто этот ответ был единственным, на который он рассчитывал.
– Я… Алексей, – сказал он спустя паузу. – Или был.
– Всё ещё есть, – ответила она. – Раз сидишь.
Тишина снова вернулась, но уже не была враждебной. Она стала… нейтральной. Как пустая страница, которую можно заполнить не кодом, а словом. Настоящим.
Мира пододвинула к нему металлическую чашу с горячей пастой из синтезированной фасоли и дикой спирулины.
Он не сразу взял её.
– Почему ты мне помогла? – спросил он.
– Потому что ты жив.
– Этого недостаточно.
– Сейчас – достаточно, – твёрдо сказала она. – Мы не в Сети. Здесь не нужно объяснять каждый выбор. Здесь всё начинается не с алгоритма, а с шага.
Он снова посмотрел на неё. Долго.
Потом съел еду. Медленно. Как человек, который вспомнил, что у него есть тело. И что оно – пока ещё его.