Сейчас, перечитывая записи, Илья пытался понять: мог ли тот последний эксперимент двадцатилетней давности иметь отложенные последствия? Мог ли каким-то образом письмо быть связано с его собственными опытами?
За окном гремел гром, словно природа давала свой ответ на его вопросы, но это был ответ, которого Илья не мог расшифровать. Вместо этого он продолжал чертить на доске формулы и схемы, постепенно погружаясь в мир теоретической физики, где многомерное время и пространственные аномалии были не фантастикой, а предметом серьезных научных дискуссий.
В полночь, когда черная доска была уже исписана мелом от края до края, Илья отступил на шаг и окинул взглядом проделанную работу. У него было ощущение, что он что-то упускает – какую-то деталь, ускользающую от понимания.
Среди записей на доске был и рисунок: стилизованное изображение маятника, застывшего между двумя точками своей амплитуды. Этот символ был своего рода личной эмблемой проекта "Хронос". Маятник, замерший в невозможном положении, – воплощение идеи о преодолении линейного времени.
Илья провел пальцем по изображению маятника на доске, оставляя след в меловой пыли.
"Маятник качнулся," – прошептал он, вспоминая свою последнюю запись в дневнике.
А затем, повинуясь внезапному импульсу, стер рисунок и написал рядом дату и время из письма: "19 декабря, 20:13". Он смотрел на эти цифры, чувствуя, что они должны что-то значить, что-то большее, чем просто дата и время встречи.
И тут его осенило.
20:13 – это не только время. Это еще и год. 2013-й. Год, когда…
Илья торопливо подошел к шкафу, выдвинул ящик стола и достал старую папку с газетными вырезками. Он точно помнил, что сохранил ту статью.
"Прорыв в квантовой физике: ученые впервые зафиксировали эффект квантовой телепортации между удаленными частицами."
Статья датировалась августом 2013 года. Группа ученых из Европейского центра ядерных исследований объявила об успешном эксперименте по квантовой телепортации – явлении, когда состояние одной частицы мгновенно передается другой, независимо от расстояния между ними.
Это было именно то, что требовалось для проекта "Хронос". Технология, которой не хватало Илье в девяностые. Технология, которая могла бы сделать его теорию реальностью.
И письмо пришло сейчас, когда эта технология уже существует.