Наступила пауза. Илья знал, о чем думает Алексей. Все в институте помнили о неудаче проекта "Хронос", и многие считали, что именно эта неудача подкосила блестящую карьеру Немова.
– Хорошо, профессор. Я договорюсь с администрацией. У вас все еще есть пропуск почетного сотрудника?
– Да, конечно.
– Тогда проблем быть не должно. В какое время?
– В восемь вечера. Скажем, я буду у главного входа в 19:45.
– Договорились. Я вас встречу.
После разговора Илья почувствовал странное облегчение, смешанное с тревогой. Кто бы ни отправил это письмо, он знал о дневниках и о лаборатории. Знал о работе, которой Илья посвятил лучшие годы своей жизни.
Он снова взял в руки дневники и прошел в свой кабинет, где на стене висела школьная доска – странная причуда для квартиры, но необходимый инструмент для ученого. Илья начал перечитывать записи, делая пометки мелом на доске, восстанавливая в памяти детали проекта "Хронос" – своей попытки создать устройство для исследования временных петель.
Основная идея заключалась в том, что при определенных условиях элементарные частицы могут образовывать связи, существующие вне привычного течения времени. В теории это позволяло создать канал для передачи информации в прошлое, не нарушая фундаментальных законов физики.
Проблема была в реализации. Требовалось создать условия, при которых частицы находились бы в особом состоянии квантовой запутанности, а затем разделить их не только в пространстве, но и во времени. Теоретические расчеты показывали, что это возможно, но практическое воплощение требовало технологий, которых не существовало в начале девяностых.
Илья вздохнул, вспоминая, как руководство института закрыло проект после трех лет работы без видимых результатов. Как коллеги начали считать его чудаком, погнавшимся за несбыточной мечтой.
И все же он продолжал работать тайно, используя ресурсы лаборатории после официального окончания рабочего дня. В тех дневниках, которые он хотел сжечь, были описаны эксперименты, проведенные без разрешения руководства, с использованием самодельного оборудования.
Последняя запись в седьмом дневнике датировалась 20 декабря 1998 года, и заканчивалась фразой: "Кажется, у меня получилось. Маятник качнулся."
После этого Илья больше не возвращался к проекту. Что-то случилось в той лаборатории – что-то, о чем он никогда никому не рассказывал и что заставило его отказаться от исследований, на которые он потратил столько лет.