Едва мне удалось снова опуститься в кресло, как раздался новый стук. Более уверенный, глубокий.
– Да, – хрипло сказала, не поворачиваясь.
Дверь приоткрылась, и в кабинет вошёл человек, которого я не ждала, но чью фигуру узнала сразу.
Папа.
Он почти не изменился с нашей последней встречи полгода назад: та же прямая осанка, та же суровая, но добрая улыбка. Его волосы стали чуть седее, лицо – чуть глубже в морщинах, но глаза… глаза остались моими. Такими же тёплыми, ясными, как в детстве.
Я вскочила, забыв обо всём – и о лилиях, и о бинтах, и о боли.
– Папа…
Он шагнул ко мне – и в этот момент я вдруг снова стала маленькой девочкой. Просто дочерью, которую давно не держали в объятиях по-настоящему. Он обнял меня крепко, всем телом. Я чувствовала, как он прижимает меня к себе – не спеша, не формально, а по-настоящему. Так, как будто хотел забрать мою боль.
Я сжалась от боли в плече – синяк от удара будто пронзил меня молнией, но даже это я приняла… потому что мне так не хватало этого тепла. Я позволила себе на мгновение опереться на него. Просто быть дочерью.
Когда он отстранился, его глаза пробежались по моему телу и лицу.
Он смотрел на меня дольше, чем обычно. Как будто что-то пытался понять, прочитать между строк моего лица.
– Бриэль… – он прищурился, – ты очень похудела.
Я на секунду замерла. Челюсти сжались. А потом выдавила мягкую, почти равнодушную улыбку:
– Да ты что… Наверное, просто из-за освещения.
Он не отвёл глаз.
– Не ври мне, милая. Я отец, я знаю. Ты похудела. Сильно. Лицо заострилось, ключицы торчат.
Я опустила глаза, притворно пожала плечами.
– Просто много работы. Всё на бегу, всё на нервах. Клиенты, планы, Антонио со своими проектами. Я не успеваю есть толком. Это… нормально.
Отец не ответил сразу. Я видела, как он напрягся – пальцы сцепились, будто удерживая себя от чего-то. Говорить? Не говорить? Спросить – или оставить?
– Антонио… – произнёс он чуть тише. – Он… он хорошо с тобой обращается, да?
Подняла на него глаза и выдала ту улыбку, которой тренировалась в зеркале – безупречную, добрую, словно из глянца.
– Конечно, пап. Он меня любит. У него большой контракт – и я стараюсь быть рядом, поддерживать. Мы с ним в команде, правда. Всё хорошо.
Слова были гладкие, уверенные, но внутри меня всё сжималось. Не знаю, слышит ли он ложь – вряд ли. Он хотел верить. Он должен был верить. Я слишком хорошо играла эту роль.