За узкой аркой виднелся небольшой коридор, который вывел его в просторный, совершенно круглый, светлый зал. Освещение создавали три горизонтально-овальных отверстия, пробитые в наружной стене на высоте около пяти метров. Слева и справа виднелись по две резные деревянные двери с тяжёлыми ручками из ярко-красного металла. Каменный пол был, видимо, когда-то отполирован, но потом несколько пообтёрся. Напротив входа, в центре стены, выделялся большой плоский прямоугольник. Слева от него, на стене, Иван увидел мозаичную картину – пейзаж, изображающий восход солнца. Иван замер, глядя на картину. Это было горное озеро. На заднем плане глубокие снега покрывали низкие горные вершины, тогда как вокруг озера буйствовала зелень и был, вероятно, разгар лета. Солнце вставало из-за озера в са́мом центре картины, и поэтому тени от деревьев оставались ещё глубоки и таинственны, а сине-зелёная глубина озера казалась бездонной. Над озером справа, на неприступной круче, виднелось какое-то массивное сооружение с башнями и ярко-белыми колоннами входа, похожее на храм. Каким-то образом художнику удалось передать впечатление воздуха кристальной чистоты. Впечатление восторга и величия красоты мира вызывала эта картина. Справа от каменного прямоугольника виднелись непонятные изображения, похожие на гербы, и длинные тексты на неизвестном языке.
– Эй, есть кто-нибудь? – спросил Иван.
Не отозвался никто, только гулкое эхо повторило вопрос и стихло где-то в глубине.
Левая дверь в ответ на лёгкое нажатие открылась удивительно легко и без скрипа. За ней находилась небольшая, но высокая квадратная комната с проёмом окна наверху. В дальнем левом углу возвышалось подобие каменной кровати с крепким деревянным настилом. Центр комнаты занимал большой квадратный стол из дерева чёрного цвета и рядом – два квадратных каменных сиденья, поставленных друг напротив друга. Вдоль правой стены шёл широкий выступ, образовывавший что-то вроде полки. Дверь изнутри запиралась на засов. В соседней комнате было всё то же самое, только не было кровати и на выступе стены лежали деревянные ящики, заполненные жёлтыми и чёрными семенами, два пустых металлических сосуда, похожих на овальные кувшины, да в углу комнаты чернел изящный очаг из грубого чёрного камня. В средней его части находились два аккуратных углубления, как раз по размеру большого и маленького кувшинов. Заглянув в очаг, Иван обнаружил суживающееся отверстие дымохода. Комнаты на противоположной стене были зеркальным отражением этих двух. Только обойдя комнаты, Иван обратил внимание, что входной коридорчик также заканчивался огромной двустворчатой дверью с большим металлическим запором изнутри, которая сейчас была распахнута настежь. «Люди», – с облегчением вздохнул Иван. Судя по всему, это сооружение предназначалось для совершения неведомых ему религиозных или оккультных обрядов: здесь предусмотрено место для жилья, отдыха и занятий. Тут наконец Иван ощутил внезапное изменение самочувствия – не было больше негативного давления, ставшего привычным беспокойства, смешанного со страхом. Господствовало всепоглощающее ощущение покоя и тишины. Сидя возле стола и поглаживая его блестящую поверхность, Иван впитывал всем существом наполняющую его извне радостную силу: мышцы становились мягкими и упругими, мысли – чёткими и определёнными. Вздохнув, он твёрдым шагом вышел наружу, принёс дрова для очага, наполнил кувшины водой из соседнего ручья и выстелил твёрдое ложе охапками сухой травы. Иван не стал разводить огня. Он запер входные двери и, притворив дверь своей «кельи» слева от входа, лёг и провалился в глубокий сон. На этот раз никакие призраки не тревожили его сна, появлявшиеся, может быть, из глубин его смятенной души.