Я взглянул на наручные часы. Короткая стрелка неумолимо двигалась в сторону трех. Точно по графику. Как всегда. Через семь минут должна быть промежуточная станция со сменой локомотива.
Я рефлекторно схватил потайной карман видавшей виды куртки. Ощутив там пачку сигарет, я немного успокоился.
Давно не курил. И зря об этом подумал. Курить хочется.... Ничего, 5 минут осталось.
Становилось светлее. Мы явно приближались к станции. Я начал сбавлять ход.
Наконец, состав остановился около полузаброшенной платформы. 2:50. Точно по графику. Как всегда.
Я выпрыгнул из кабины, запустил руку в карман, нащупал там сигареты, зажигалку и прикурил. Я не хотел смотреть за тем, как происходит расцепка и сцепка – миллион раз видел.
Поэтому я спустился по неуклюжей, неэстетичной бетонной лестнице на покрытую росой траву. Передо мной на многие километры тянулся дремучий лес. Я бросил окурок, и затушил его. Закурил снова.
3:00. Залезаю в кабину. Точно по графику. Как всегда. Внутри все было по-другому – достался локомотив поновее. Но это было как-то непривычно. Он не шумел так, что закладывало уши, шел плавно и мягко, кресло было удобным, и печка работала. Непривычно.
Лес вокруг путей стал редеть. Тьма постепенно рассеивалась, готовясь уступить место предрассветным сумеркам.
3:15. Подъезжаю к Городу. Мерзкие сумерки светлели, и через пару минут, солнце должно было выглянуть из-за горизонта, и окрасить верхушки деревьев и домов в пастельные тона.
Я совсем расслабился, предаваясь эйфории наблюдения за природой, и не заметил, как въехал в черту города. Он приближался и выростал в геометрической прогрессии. Я начал готовиться сбрасывать скорость.
Вдали замаячил давно забытый всеми людьми и богами, полуразрушенный полустанок. Я подумал, что как раз после него можно сбавить ход. Полустанок приближался. Я погудел. Не знаю зачем. Паровозный гудок почему-то в детстве доставлял мне удовольствие. Сейчас он только добавлял кисло-сладкую нотку ностальгии в стареющую душу.
Внезапно из-за колонны выпрыгнуло что-то наподобие человеческого силуета. Я вдарил по тормозам, но очевидно, было слишком поздно. Сдавленный крик был заглушен скрипом тормозов и скрежетом металла.
Остановив состав я выпрыгнул из кабины, и подбежал к месту столкновения, но нашел там только невнятные, деформированные куски плоти, оставшиеся от незнакомца. Опознать его было уже невозможно.