Жди меня. Целую.
Твой всегда, Саша.
12 апреля 1962 года
Я дочитал и поднял глаза.
– После… после ограбления, – начала она глухим голосом, – ко мне приехали… какие-то люди. Не знаю, откуда. Форма на них была… военная, что ли… И с ними… – она замялась, – с ними был… высокий такой… в штатском. Видно было, что большой начальник. Сказал, что… курировал Сашину экспедицию.
Она сделала паузу, собираясь с мыслями.
– Он сказал, что мне лучше… забыть обо всём этом. Ничего не искать, ни о чём не спрашивать. Совсем. Сказал, что это для моей же безопасности. И для безопасности… семьи. Сказал, как только что-то станет известно, он сам со мной свяжется. Но… больше он не появлялся. Ни разу.
– Фамилию его вы не знаете? – осторожно спросил Гриша.
Анна Павловна отрицательно покачала головой.
– Нет. Он не представился. Только сказал… что из Москвы. Из ЦК КПСС… кажется, так.
– Угу, – Гриша, до этого молчавший, решительно кивнул, достал из рюкзака ноутбук и поставил его на стол.
– Анна Павловна, а если… в лицо вы его сможете узнать? Если мы покажем фотографию?
Она на секунду задумалась.
– Думаю, да. Времени, конечно, уйма прошла… Но лицо… лицо я помню. И взгляд… ледяной.
Гриша быстро застучал по клавиатуре и развернул экран к Анне Павловне. На мониторе замелькали лица. Старые чёрно-белые снимки. Члены Политбюро, министры, генералитет – вся советская верхушка. Гриша листал. Анна Павловна, чуть склонив голову, вглядывалась в экран. Тик-так, тик-так… – отсчитывали секунды ходики. Я уже решил, что затея провалилась, как вдруг…
– Вот! – её палец ткнул в экран. – Вот он! Этот!
Мы с Софией одновременно подались вперёд. На экране был мужчина с жёсткими, властными чертами лица и пронзительным взглядом холодных глаз. Подпись под фотографией гласила: «Павел Игнатьевич Стальский, член ЦК КПСС, 1957–1965 гг. ».
Мы покинули дачу Анны Павловны поздно вечером, когда зимние сумерки уже плотно окутали Зеленогорск. Всю дорогу до станции молчали, каждый переваривая услышанное. Лишь в валком тепле электрички София нарушила тишину:
– Нам нужно ещё раз встретиться и всё обсудить. У меня, в городе. Через несколько дней. В среду, например.
Мы с Гришей переглянулись и одновременно кивнули.
– Запишите адрес.
***
Дым из паровозной трубы – словно выдох неведомого чудища – расползался по лесу, цепляясь за косматые еловые лапы. Глушь, в которой и леший дорогу спросит. Верстах в двадцати от основной сибирской магистрали, под Иркутском, на прогалине, где, видать, лесорубы когда-то балаганы ставили, замер товарняк в три теплушки. Откуда взялся, куда путь держит – тайна. Лишь чугунные, скрипучие колёса с потемневшими от смазки ободами, да пар, да едва уловимый запах машинного масла выдавали в нём жизнь, а не призрачное видение.