4
Кафе «Магдалена» мало чем отличается от столовой. Всё те же красные лозунги, инструкции и книжка отзывов на стене. Только белые льняные скатерти на столах, нарядные официанты да густой аромат свежесваренного кофе создают здесь уют и жизнерадостно-компанейскую атмосферу. Однако в утреннее время здесь малолюдно.
В глубине, в проёме кухни, внимание входящего сразу привлекает необычная личность. Там колдует над плитой маленький человечек с лихо закрученными вверх гусарскими усами, с сияющей, как тысячеваттная люстра, лысиной, вокруг которой курчавится опушка чёрных как смоль волос. Он то взмахивает длинными руками ввысь, как взошедший в экстаз пианист, то хищно и нежно вместе изгибается над плитой, словно пышущий жаром любовник. Да, конечно же, это сам Лайош, достопочтенный волшебник чудо-кофе-творения!
Григорий и Марианна, внесённые гулким ливнем в казённый уют и тишину кафе, мокрые, задыхающиеся от бега, обрушились на стулья. Капли с пальто стекают прямо на ниспадающие чуть не до пола белоснежные скатерти. От бега под дождём стало весело, радостно, что сблизило их, как двух рыбок, случайно оказавшихся бок о бок в стайке.
– Господа, вы можете снять пальто и повесить их на вешалку, – подчёркнуто доброжелательно и спокойно, хрипловато-прокуренным голосом обратился к ним пожилой официант, высокий, худой, степенный, как журавль.
– Здравствуйте, Максим Максимыч. – Марианна обратилась к официанту запросто, как достойный завсегдатай и добрый знакомый. И тут же, сияя бриллиантами глаз и мокрым лицом, словно роса на утреннем солнце, озорно воскликнула: – Какой ливень! Будто май на дворе. Простите нас: две мокрые курицы. Никак не отдышусь. Конечно-конечно, снимем, повесим, – говорила радостно, заметно задыхаясь, скорее от возбуждения, чем от быстрого бега.
Официант улыбнулся, затем весомо, словно по пачке червонцев, выложил перед молодыми людьми меню. Кивнул дружелюбно Марианне. И спросил Хлыстова, важно взглянув на него, словно горделивая птица, – одним глазом и как бы свысока:
– Отобедаете или только кофе?
– Только кофе, Максим Максимыч. Привет Лайошу, – опередив парня, выпалила Марианна. И непринужденно-элегантно взмахнула рукой в сторону кухни.
А Хлыстов же и не думает отвечать. Он удивлённо переводит взгляд с официанта на девушку и обратно. Откуда такая приветливая сродность между ними? Непочтительно, в упор, с полуоткрытым от изумления ртом разглядывает накрахмаленную до синевы белую рубашку, чёрную как уголь бабочку на груди Максим Максимыча, чёрный же, элегантный, хотя заметно потёртый на лацканах костюм. Что за диковинная претензия на аристократизм? Голубая кровь, что ли, как у Марианны, играет?