Через пять минут они уже тащат себя, ребенка и чемодан через рельсы, по которым только что приехали к этой станции. Подходят к какой-то изгороди. Перед ними небольшое поле, заросшее бурьяном, выше головы.
– Ну и где тут дом? – муж снова скептически поднимает бровь.
– Там, обойти огород вот этот.
Она смотрит на то, что когда-то было огородом. В голове всплывают картины из прошлого. Как будто это происходило не 20, 30, 40 лет назад, а вот сейчас.
Память. Память удивительная штука. Люди часто сожалеют о том, что у нас нет машины времени. Но ведь она есть. Она есть у каждого из нас в голове. Это наша память. У кого-то она плохая. У нее хорошая. Слишком хорошая. За свою жизнь она так и не определилась, рада она этому или нет.
За покосившейся изгородью возвышаются три березы. Она помнит, как они с дедушкой«доставали» из них березовый сок. А еще она зачем-то отдирала с них кору и пыталась что-то писать ни этих обрывках, представляя себе себя княгиней из истории, которая пишет что-то на берестяных грамотах.
Дальше – бурьян. Осока, репейник и какие-то травы, у которых она уже забыла названия. Издержки городской беспечной жизни.
Когда-то это было картофельное поле. Место, где они все лето трудились, чтобы то, чтовырастет тут, потом стало основной пищей для всей семьи на целую зиму. К вареной или – еще лучше – запеченной на печке-буржуйке картошке шел салат из соленых огурцов с чесноком. Когда-то это было так вкусно. Черт, да это и сейчас так вкусно. Только буржуйки давно нет. Да и огурцов, таких, которые закатывала бабушка, в супермаркетах не продают.
– Мама, мама, там домик! – ее мысли прерывает сын. Он показывает пальцем, на маленький домик, притаившийся в середине поля, за бурьяном.
Она переглядывается с мужем. Они так давно вместе, что он знает все ее «депрессивные истории». Ей не надо ему ничего говорить.
Сын явно дает понять, что хочет разведать, а что там в домике.
Муж явно понимает, что в домике «ничего такого, что могло бы заинтересовать современного ребенка».
– Малыш, нам пора.
Но сын настаивает.
Она грустно улыбается. Ее глаза говорят ему: «Ничего, это все давно в прошлом. Это всего лишь домик».
– Ладно, давай ему покажем. Интересно же.
Вещи не бывают веселыми или грустными. Такими бывают только ощущения, связанные с ними. И для нового человека, который бежит по траве, что выше него на две головы, этот домик с забитыми окошками – просто домик. Просто игрушечный домик. Туда хочется войти, исследовать его, как тайную сокровищницу. Кто вообще знает, что в голове у этого маленького отважного человека, когда он дергает за ручку домика, а она никак не поддается.