Мы лежали, сплетённые, как корни деревьев. Его пальцы лениво перебирали мои волосы, а я думала о том, как всё изменилось.
Раньше я гордилась своей независимостью. Но здесь… здесь одиночество пахло смертью. И когда он обнимал меня, я ловила себя на мысли: «Если исчезну, он запомнит меня тёплой». Это пугало больше, чем твари.
– Ты же не влюбился в меня? – спросила я, уткнувшись носом в его ключицу.
Он замер. Молчание затянулось так долго, что я уже пожалела о вопросе.
– Ты вторая, кому я доверяю, – наконец сказал он. – Первой была…
Я не стала спрашивать. Его голос дрогнул так, как не дрожал даже в схватках с смотрителями.
Я проснулась от горячего дыхания на затылке. Оно было влажным и тяжелым, как у собаки после бега.
– Дин? – прошептала я, но в ответ услышала лишь тихий смешок – скрипучий, словно скрежет насекомых.
Это был не его голос.
Резко перевернувшись, я ударилась локтем о что-то твердое. Комната по-прежнему была погружена в кромешную тьму, но теперь воздух в ней стал густым, словно наполненным взвесью мельчайших игл. Я втянула носом воздух – пахло старыми книгами и.… медью? Кровью?
– Дин! – позвала я громче, протягивая руку туда, где только что лежал он.
Пальцы встретили лишь холодную пустоту.
Сердце заколотилось так яростно, что я буквально услышала его стук в ушах. Это было похоже на барабанную дробь – быструю, неровную, предательски громкую в этой тишине. Я встала, нащупывая стены, но вместо привычной шершавой штукатурки мои пальцы уперлись во что-то гладкое и холодное.
Зеркало.
Но как? Мы зашли в комнату без единого источника света! Я провела ладонью по поверхности, и вдруг —
– Привет, – сказало зеркало.
Оно засветилось мертвенным сиянием, и я увидела… себя. Только не себя. Отражение копировало мои движения с задержкой в секунду, а когда я замерла, оно продолжило улыбаться.
– Кто ты?.. – мой голос звучал чужим.
Отражение наклонило голову под неестественным углом.
– Я – дверь, которую ты никогда не откроешь. Я – звонок, на который ты не ответишь. – Его голос был точной копией моего, только с металлическим призвуком. – Я – это то, чего ты боишься.
Стекло заколебалось, как поверхность воды, и отражение изменилось. Теперь я видела себя – сидящей в пустой квартире с облупившимися обоями. За окном смеялись люди, обнявшись, а я…