И сегодня то же самое – вот он уже у выхода со двора, Насиба уступает ему путь. Имам проходит почти рядом с ней, и она слышит едва различимый хлопок, будто лопается бечевка. Она последнее время часто слышит этот звук, наверное, от стресса. Хлопок повторится еще пару раз, имам повернет направо, скроется от взгляда Насибы. Завтра он с удивлением заметит, что опоздал на встречу, а его друзья наконец смогут не ускорять шаги, разговаривая с ним на ходу. Насиба даже не заметит, как ее отчаяние выходит на охоту и чем питается, ведь вокруг нее всегда темно.
Насиба помнит, как дедушка возился с немецкой овчаркой Найдой, помнит, как мама в шапке, похожей на коричневый одуванчик, водила ее гулять, и снег покрывал мокрые иголочки меха, и Насиба раскидывала снег красной пластиковой лопатой. Или это все было не с ней? Может, и не было никакого снега, никаких фонарей, никакого детства. Ее жизнь стремительно становится чужой.
Все вращается, все идет по кругу, все зависло в устрашающей комбинации, которая отнимает все силы. Она прогоняет детей, поворачивает ключ в замке комнаты и плачет.
Кругом экзоскелеты и костыли, они помогают не упасть изо дня в день: залить травы оливковым маслом, поставить в морозильник, взбить три яйца, собрать квадратноголового робота для Ибрахима, погладить рубашку Малику. «Легкость – это выбор», – говорит блондин в детективном сериале и за полчаса раскрывает убийство. Насиба соглашается, и это самый сложный выбор – продолжать смеяться, несмотря ни на что. Ей этот выбор не дается.
Насиба понимает, что она для Юсуфа ничего не значит, ничего прекрасного, волнующего, лазурного и лунного между ним и Насибой быть не может. И Насиба уже не знает, что держит ее рядом с Юсуфом.
Путешествовать можно с мужем или с любым махрамом – родственником, за которого нельзя выйти замуж: с сыном, братом, отцом. В большой семье есть из кого выбирать. Одну приятельницу Насибы каждый год по очереди возят в хадж ее сыновья, их четверо, младшему двадцать три. Старшему сыну Насибы – Малику – двенадцать, но в роль сопровождающего он уже годится, значит, можно ехать без мужа, если он разрешит. И он точно разрешит, даже чемоданы поможет собрать, он устал от нее.
Она уже проглядывает маршруты: Каир, Фес, Стамбул. Или просто уехать в Дагестан смотреть на туман в горах? Или махнуть в Москву? Говорят, столица теперь другая, там сейчас столько знакомых сестер. Когда Юсуф звонит, она уже смотрит рейсы в Шереметьево.