Девочек отвлек от игры с куклами нектар жимолости, а взрослые вполголоса заговорили о чем-то печальном и серьезном. Новая забава нравилась Саре и Лу даже больше, чем обустройство домика. Они побросали кукол на испачканных соком креслах из шишек и представили, что превратились в фей. Они порхали от растения к растению, срывали цветки и выпивали их сладкий, душистый сок. Какое-то время сладкий нектар отвлекал от тревожного разговора матерей. Фей такие вещи не интересуют. Им бы лишь порхать по лугу наперегонки с пчелами. Но вот девочкам, которые только притворялись феями, требовалось что-то более весомое, чем жимолость, чтобы заглушить тяжелый разговор о болезни, исцелить которую сад был не в силах.
– Повезло мне, что Мэй так помогает. Она души не чает в Лу. Ты знаешь, что она хочет сделать ей дульцимер [4]? Том даже принес для этого древесину грецкого ореха, росшего у заброшенного дома дальше по дороге. Помнишь, туда молния ударила в прошлом августе? – рассказывала мать Лу.
– Том всегда узнает, что тебе нужно, раньше тебя самого, – ответила Мелоди. – Моя прабабушка сказала бы, что он слышит шепот диколесья.
Тут мать Сары выпрямилась и потянула спину, прежде чем отряхнуть грязь с рук. Потом она приобняла свою больную подругу за плечо:
– Я бы так хотела сделать больше.
Любительницы нектара обменялись взглядами поверх цветков. Тяжелый, грустный разговор. Печальные времена. А от того, что был разгар лета, становилось еще хуже. Гудение пчел и ласковый пушистый мох под ногами делали рак еще более ужасным.
Но было так.
Сад разрастался и цвел, но даже тогда какие-то его части отмирали. Листья на стеблях становились бурыми и засыхали. Лепестки съеживались, увядали и падали на землю. Мама Таллулы не поправится. Уже никогда. Песня Лу была лишь временным утешением перед горьким прощанием.
Саре больше не хотелось пить нектар. Вместо этого она шагнула к своей лучшей подруге. Близость тоже была проявлением поддержки – несколько иным, чем пение дуэтом на школьном дворе. Без бунтарства, обыкновенное желание утешить.
Вдруг в подлеске на северной стороне поляны послышались торопливые шаги. Из зарослей выбежала девушка и с удивлением уставилась на присутствующих, будто этот сад возник здесь только сейчас, а не более ста лет назад. Ее платье было порвано, а на шее болтался сбившийся платок, и только по виду неяркой домотканой материи Сара поняла, что девушка из религиозной общины на другом краю леса.