Мое терпение кончилось. Пусть держит при себе свои предостерегающие намеки и зоркие наблюдения.
– Нет, не прошла. Прохожу непрерывно, – возразила я. – Обычно из-за привычки вставать между человеком и тем, что ему угрожает. А теперь извините, у меня есть работа.
И ушла, оставив его посреди залитых утренним светом мальв. Песня Лу заставила меня принять решение более серьезно относиться к занятиям с Бабулей. Беспокойство Уокера на это не повлияло. На самом деле его предупреждения заронили желание лучше узнать диколесье, по отношению к которому он вел себя так, словно разбирался в нем лучше всех. Да, оно было огромно и полно опасностей. Легко поверить, что некоторые из них смертельны. Тем не менее лесной сад тоже был его частью, а сад был неразрывно связан с Сарой.
Вернувшись за корзинкой к машине, я направилась в дом. Это было стратегическое отступление, а не бегство. Однако порадовало, что единственным свидетелем того, как я прислонилась спиной к входной двери, закрыв ее за собой, оказался толстый полосатый кот.
Горный октябрь поспешил окутать Сару, едва она вышла за порог. Солнце еще не рассеяло сумерки, нельзя было разглядеть меняющие цвет листья, но в воздухе чувствовался сыроватый запах, который они источали, умирая. И утренний холод был иным, чем в августе. К полудню солнце прогоняло морозец, но он упрямо возвращался, от раза к разу становясь все сильнее и давая понять, что вскоре задержится надолго. Сегодня она вышла на улицу в бледно-голубой толстовке, но через пару недель будет уже не обойтись без лилового клетчатого полупальто, которое ждало на крючке у лестницы.
Пришло время яблочного повидла.
По всему Морган-Гэпу люди вставали пораньше и собирали утварь: любимые ножи для чистки фруктов, фартуки, ящики со стеклянными банками, которые отмыли от прошлогоднего угощения, и совершенно новые упаковки крышек.
Мама Сары уже загрузила все необходимое в кузов старенького пикапа «шевроле», который она называла «Сью». Они собирались поехать в город, чтобы встретиться со всеми остальными на маленькой консервной фабрике на реке Тинкер-Крик.
Прихожанки баптистской церкви уже доставили туда самую главную утварь – старинный железный котел, отделанный кованой медью, – такой большой, что в нем можно было бы приготовить жаркое из целого слона, но предназначался он только для переспелых яблок, которые на прошлой неделе свозились со всех окрестных хозяйств. Кроме этого ежегодного вклада, баптисты пекли пирожки с ветчиной и выкладывали их горками на двух столиках для пикника: Сара вспомнила прошлогоднее маслянистое угощение, и у нее аж слюнки потекли.