Глава 2: Добро пожаловать в Сен-Нуар
Ночь в «Ла Гранж Нуар» была не сном, а долгим, мучительным бодрствованием в кромешной тьме, прерываемым вспышками животного ужаса. Ощущение наблюдения не покидало Эмили ни на секунду. Оно висело в ледяном воздухе, пропитывало пыль, сочилось из черных провалов дверей и окон. Каждый скрип балок, каждый шорох за стеной (а их было множество – мыши? ветер в щелях? что-то большее?) заставлял её сердце бешено колотиться, а руки сжимать тонкое походное одеяло так, что пальцы немели.
Она не рискнула подняться на второй этаж. Расположилась на полу в самой маленькой комнате, примыкавшей к холлу – возможно, бывшей кладовке или каморке прислуги. Её спальней стал надувной матрас, купленный наспех в Бордо, спальным мешком – куртка. Фонарик телефона, последняя связь с реальностью, лежал рядом, палец на кнопке включения. Она не выключала его до тех пор, пока батарея не начала угрожающе мигать красным, вынуждая погрузиться в абсолютную, давящую тьму. Тогда страх стал осязаемым, живым существом, притаившимся в углу, дышащим ей в затылок.
Один звук преследовал её особенно упорно. Не скрип, не шорох, а… царапанье. Тонкое, настойчивое, словно коготь проводили по камню где-то очень близко. То за стеной, то, казалось, прямо под полом в углу комнаты. Она прижимала ухо к холодному камню, задерживая дыхание, но звук исчезал, оставляя лишь звон в ушах и леденящую догадку: Оно знает, что я слушаю.
Рассвет пришел неожиданно. Не яркий, а серый, влажный, пробивающийся сквозь щели в ставнях жидкими струйками света. Он не принес облегчения, лишь сменил невидимый ужас на видимый упадок. В холодном свете дня дом выглядел еще более жалким и враждебным. Пыль лежала толстым саваном на всем. Паутина, как раны, зияла в углах. На стенах четче проступили мрачные разводы сырости, похожие на застывшие слезы камня. И этот запах – тления, плесени и чего-то сладковато-больного – стал только сильнее.
Эмили вышла на крыльцо, жадно глотая воздух, который хоть и был влажным и холодным, но все же казался чище домового смрада. Лес вокруг поляны стоял мрачный, неподвижный, затянутый утренним туманом, стелющимся по земле, как дым. Тишина была абсолютной. Ни птиц, ни насекомых. Лишь капли влаги, падающие с листьев. Она оглядела двор, заросший крапивой и лопухами в человеческий рост, полуразрушенные постройки, похожие на каменные скелеты. Безысходность сдавила горло. Что она здесь делает? Это безумие. Дом – руина, деревня – призрак. Она одна посреди этого каменного кошмара.