В это же время, оказавшись на земле, голыши осмотрелись, одна фигурка-женская указала на окопы, а сама резво побежала к офицерской землянки, где только что скрылась тень третьего нападавшего фашиста.
Солдаты пытались оказать сопротивления или укрыться, но беспощадный огонь настигал их. Существо уже оказалось в окопе, второе чуть поодаль, так же заняло позицию для атаки в окопе. Повернувшись, друг к другу лицом, на секунду задержали взгляд, а потом, как по команде повернулись спиной, начав, расходится в противоположные стороны и зачищать линию окопа. Они просто шли, не замечая тела павших солдат. Они наступали на руки, ноги, головы, головы как арбузы лопались под их тяжёлой поступью, окрашивая дно окопа в багровыми лужами. Их победное шествие сопровождалось хрустом ломаемых костей. Оборонявшихся пронизывал первобытный страх перед хищником, страх неумолимой смерти.
Маленький отряд во главе со старшиной свернули за угол окопа, где была не большая выкопанная на отделение землянка, и приготовили гранаты.
– Братья, давайте прощаться! Наверное, это всё, отвоевали! Попробуем дорого обменять жизни! – промолвил старшина.
– Прощайте братцы.
– Прощай старшина, – ответили грустные голоса бойцов маленького отряда.
–Было честью служить с тобой, под твоим командованием!
Кто-то начал молиться, кто-то просто чертыхался. Молодой боец заплакал. Старшина по-отечески обнял его, прижал голову к своей груди.
– Не боись, умирать вместе не так страшно. А двум смертям не бывать! Одной не миновать! – успокаивал парня старшина.
В это время солдаты не поверили своим глазам, к ним скользнула сверху голая фигура мужика, обильна посыпанная белым порошком. И в отблесках прожектора удалась, рассмотрели гостя. Это был рослый, крепкий со светловатыми волосами мужчина. Рост был точно за сто восемьдесят сантиметров, средних лет. Но больше всего поразило то, что всё тело было в обожжённых шрамах, словно жгли калёным железом. Так же на теле красовались рубцы от колотых и пулевых ранений. То через, что мог пройти такой человек и выжить вызывало уважение у бывалых вояк. Образ дополняли глубокие шрамы на его голове, уродуя, аккуратный ёжик светлых волос. Тот без стеснений выпрямился, солдаты направили стволы на него. Он чуть согнулся, выставил перед собой руки и раздался его очень грубый, почти со скрипом голос с чуть заметным немецким акцентом.