Послал он засуху на землю, чтоб голод их сломил,
Но Энки, мудрый владыка, людей своих хранил.
Он научил Атрахасиса, как жертвы приносить,
Как умилостивить богов, чтоб засуху отвратить.
И Энлиль, видя усердие, на время отступил,
Но гнев его не угас, лишь в сердце затаил.
Послал он голод и болезни, чтоб род людской угас,
Но Энки вновь помог людям, и голод отступил.
Тогда Энлиль, в ярости слепой, решил потоп послать,
Чтоб смыть с лица земли людей, и мир пересоздать.
Но Энки, любя людей, Атрахасису весть открыл,
И научил его построить ковчег, чтоб род свой сохранить.
Атрахасис построил ковчег, и взял с собой семью,
И всех животных по паре, чтоб жизнь продолжить свою.
И хлынул ливень с неба, и воды поднялись вверх,
И мир был затоплен гневом, и смерть царила везде.
Семь дней и семь ночей бушевал потоп ужасный,
И боги, испугавшись гнева, в небесах задрожали.
Когда же воды отступили, и ковчег на землю встал,
Атрахасис принёс жертву богам, и дым её взлетал.
Боги, насытившись жертвой, признали свою вину,
И Энлиль, смягчившись сердцем, пообещал не губить людей вновь.
Так Атрахасис, мудрый и смелый, род людской спас,
И стал символом надежды, в час гибели и бед.
И помнят люди Шумера, о мудрости его,
И о потопе великом, что мир перевернул.
***
Аэлла, Хрустальное Сердце
В долине спящих эльфов, где лунный свет плетёт ковры,
Родилась Аэлла, дева, что видела вещие сны.
Королева с сердцем хрустальным, чистым, как горный ручей,
В ней мудрость древних деревьев и сила бушующих морей.
Её волосы – водопад звёзд, что в ночи серебром горят,
А очи – два осколка неба, где тайны веков хранят.
На троне из кости дракона, восседала она одна,
И слушала шёпот ветров, что приносила ей луна.
Её народ процветал под сенью её хрустальной души,
В садах цвели дивные розы, и пели в лесах стрижи.
Но тьма подкралась коварно, из-под земли, как змея,
И зависть чёрной смолой отравила сердца князья.
Они жаждали власти, богатства, не ведая, что творят,
И хрустальное сердце Аэллы решили они разбить в ад.
В полночь, когда луна скрылась за пеленой облаков,
Они ворвались в её замок, с клинками, полными грехов.
Аэлла стояла спокойно, в глазах её не было страха,
Лишь грусть о народе слепом, что выбрал путь мрака.
Один из князей замахнулся, и меч его сверкнул в ночи,
Но хрустальное сердце Аэллы не дрогнуло, не закричало, молчи.