Элизабет была символом королевской гордости и амбиций. Она двигалась с грацией, которой мог позавидовать самый искусный танцор, но её движения были не просто красивыми – они вызывали уважение и немного страха. В её поступи читалась уверенность, присущая человеку, который привык быть в центре внимания. Её лидерские качества ощущались в каждом жесте, в её умении привлекать к себе взоры, повелевать даже без слов.
Элизабет не просто была горда – она считала себя единственным достойным наследником трона. С детства ей внушали, что старшинство дарует ей право на власть, и она росла с убеждением, что её величие является неоспоримым. Это делало её взгляд на окружающих снисходительным: она видела в них лишь фигуры на шахматной доске, где её роль была королевой, а все остальные – пешками.
Её одежда всегда была безупречна, подчёркивая её статус. В этот день она носила платье глубокого рубинового цвета с золотыми вышитыми узорами, напоминающими солнечные лучи. В её волосах блестела тонкая корона, искусно украшенная драгоценными камнями, подчеркивая её стремление к власти. Даже её голос, когда она говорила, звучал уверенно и властно, оставляя чувство, что её слова не подлежат обсуждению.
Но за этой холодностью и высокомерием скрывалась амбициозность, которая была одновременно её силой и слабостью. Элизабет верила, что только она способна защитить Элинор от угроз, которые могут угрожать его свету и гармонии. Она видела себя не просто наследницей, а спасительницей, предназначенной для великих дел. Это убеждение делало её образ сложным: она могла быть благородной и жестокой одновременно, готовой идти на всё ради своей цели.
Последней в столовую вошла Маргери, младшая дочь короля Артура, словно робкий луч света, пробивающийся сквозь тучи. Её шаги были тихими, почти незаметными, словно она старалась не нарушать утреннюю симфонию звуков. Она двинулась медленно, с поникшей головой, стараясь избегать взглядов, будто боялась, что на неё обрушится груз ожиданий, которые она не сможет оправдать.
Маргери всегда была скромной и незаметной. Её фигура, хрупкая и тонкая, отражала внутреннюю ранимость, которая была видна во всём: в её робкой походке, в нервных движениях рук, в тихом голосе, который она редко осмеливалась поднять. Её глаза – большие, глубокие, как водоёмы, скрывающие множество чувств – были полны слёз. Взглянув на неё, любой мог увидеть картину невысказанной грусти, которая стала частью её существа. Для остальных это уже привычная картина: Маргери никогда не пыталась скрывать своё печальное состояние, но никто до конца не понимал его причин.