Он встал. Медленно. Не спеша.
– Ты уходишь?
– Нет. Просто хочу, чтобы ты пошла со мной.
Она не ответила. Но встала.
Они шли вдоль набережной. Мимо рыболовов, что стояли у перил, будто навсегда. Мимо детей с бубликами в руках, чаек, кричащих из неба.
Шли молча. Но в этой тишине были диалоги.
Внутренние. Точные. Тепло-опасные.
Перед ними открывался Босфор. Тот самый, что замолкает не в звуке – в чувствах.
Мелисса шла рядом, не касаясь его руки. Но теперь – она чувствовала: его ладонь знает, что она рядом.
– Ты холодная? – спросил он вдруг, не глядя.
– Нет. Просто немного потеряна.
– Хорошо. Это значит, что ты находишься. Потеря – начало маршрута.
Она улыбнулась. Маленько. Настояще.
«Иногда самые длинные разговоры – это те, где молчат двое. Но слышат всё».
LELKINS
* * *
Они дошли до лавочки у воды. Мелисса села первой. Гёкхан – рядом, не глядя. Он по-прежнему молчал. Ветер с Босфора приносил запах соли, водорослей и далёких углей с уличных жаровен.
– Почему ты со мной? – тихо, но резко спросила она. – Я ведь никто тебе. Туристка. Иностранка. Случайность.
Он вздохнул. Медленно.
– Потому что я тоже – случайность. Для всех. Но когда ты появился в жизни другого случайного человека – может, это и есть неслучайность?
Она отвела взгляд.
– Ты умеешь красиво говорить. Это опасно.
– Я не флиртую, Мелисса. Если бы хотел – ты бы это почувствовала.
Она замолчала. Потом повернулась к нему:
– А что ты хочешь?
Он посмотрел на неё прямо. Слишком прямо.
– Чтобы ты не боялась своей чувствительности. Чтобы не пряталась за вопросы.
– А ты? – бросила она. – Ты ведь тоже прячешься. Не смотришь на меня по-настоящему. Говоришь – а сам будто через стекло.
Он обернулся к воде. Молчание затянулось.
– Я женат, – сказал он вдруг. Глухо. Без пафоса.
Тишина.
– Но мы давно не вместе. Фактически. Эмоционально. Человечески.
Мелисса смотрела на него, не двигаясь.
– Значит, ты тот, кто идёт за чувствами, но ещё держит за руку прошлое?
– Я – тот, кто слишком долго жил так, будто меня нет. И только с тобой я начал ощущать себя живым.
– Это… слишком, – прошептала она.
Он кивнул:
– Согласен. Слишком. Но знаешь, что слишком на самом деле?
– Что?
– Годами сидеть за ужином и не слышать, как тебя зовут. Смотреть в глаза женщине и не видеть, что ты там исчез. Говорить «я люблю» и думать «я умираю».