Когда заболела мать Натальи, семья переехала во Владивосток, чтобы ухаживать за Машиной бабушкой. Мария видела ее всего пару раз в жизни и не была к ней привязана. Новость о переезде она восприняла тяжело. В Софии оставалась вся ее жизнь: друзья, любовь, планы на будущее, яркое знойное солнце. Она наотрез отказывалась ехать, умоляла семью оставить ее дома. Отец долго разговаривал с дочерью, убеждал и уговаривал; наконец, она сдалась. Было решено, что они переедут на несколько лет, а потом вернутся. Мать была счастлива. Она скучала по родным и очень переживала за свою маму. Её совершенно не пугала перспектива переезда на другой конец света, в город своей молодости. Наталья любила Софию, но когда пришла телеграмма из Владивостока, где недвусмысленно говорилось, что за ее стареющей родственницей ухаживать из родни никто не стремится, она не сомневалась ни секунды. Андрей Константинович поддержал жену; его старшая девочка (так он нежно называл свою любимую) очень переживала за свою мать. Мужчина ушел с поста редактора газеты и, оставив квартиру на попечении своего младшего брата, начал жизнь заново.
Мария тяжело переживала переезд на другой конец света. Первый месяц по приезду она только и делала, что рыдала. Вот если бы это был просто отпуск – радости ее не было бы предела. Но переезд! Как любому вчерашнему подростку, оставившему в другом городе друзей, любимые развлечения и свою первую любовь, ей казалось это трагедией.
Как только семья обосновалась на новом месте, Наталья всю себя посвятила матери. А отец, готовясь выйти на пенсию, скопил достаточно средств, чтобы осуществить свою давнюю мечту – написать книгу. Этим он и занялся.
Как уже упоминалось, в Софии Мария оставила свою любовь. Ее двухлетние отношения рухнули сразу, как только на горизонте забрезжило страшное слово «время». Ждать ее любимый не был готов. Девушка плакала, умоляла его дождаться, обещала сбежать к нему, как только ей исполнится восемнадцать, но еще до ее отъезда она встретила его под ручку с новой красоткой. И она уехала зализывать любовные раны к Японскому морю.
Месяц Маша лежала в кровати, упиваясь собственным горем, и слушала, как в соседней комнате отец стучит по кнопкам пишущей машинки. Иногда она вставала, шла в пижаме к отцу и читала через его плечо, о чем он пишет. Андрей Константинович оборачивался, целовал дочь в лоб и продолжал писать. Так потихоньку Мария приходила в себя.