И туман сгущается. Переносит.
***
Порт. Шумный, вонючий, живой. Я пришла в «Компас» – убогое кафе с липкими столиками и вечно запотевшими окнами – потому что там было тепло и потому что там подавали шоколад, густой, как деготь. Искала уголок, чтобы спрятаться от осеннего ветра, сдиравшего кожу до костей, и от собственных мыслей, столь же колючих. И увидела его.
Он сидел у дальнего окна, спиной к суете. Сгорбленный над столиком, весь – в сосредоточенном усилии. Локоть уперт в дерево, рука в движении – быстром, уверенном. Карандаш? Ручка? Не помню. Помню только ритм: скрип-скрип-скрип по бумаге. И свет. Бледный, осенний свет, падающий косо сквозь грязное стекло, выхватывал его из полумрака кафе, как луч прожектора – декорацию к чужой пьесе.
Он был невысок. Но не хрупок. Ни капли. Сбитый. Плотный. Как молодой дуб, укоренившийся в неподатливой почве. В тесной, поношенной куртке темно-синего цвета (цвета формы? цвета ночи? цвета моря на закате?) угадывались плечи – широкие, сильные. Спина – прямая, несгибаемая, будто несла незримый груз. Голова склонена над работой, и черные, очень черные волосы, коротко остриженные, но все равно непокорные, падали ему на лоб. Он резко, с раздражением, смахивал их тыльной стороной руки, не отрывая взгляда от листа. И снова скрип-скрип-скрип.
Я замерла у стойки, забыв про шоколад, про холод, про все. Что-то щелкнуло внутри. Тихий, но отчетливый звук сработавшего замка. Или сломавшегося. Не знаю. Знаю, что я подошла. Не помню, как. Ноги несли сами, будто по палубе качающегося судна. Подошла к его столику. Он не поднял головы. Погруженный. Отрезанный.
– Место свободно? – голос мой прозвучал чужим, хрипловатым от неожиданности этого порыва.
Он вздрогнул. Резко. Как будто его ударили током. И поднял глаза.
Время остановилось. Или пошло вспять. Или просто разбилось на миллионы осколков, каждый из которых резал потом изнутри долгие месяцы.
Глаза. Темные. Глубокие. Не черные, а скорее, как сплав темного янтаря и ночного моря – с золотистыми искорками в глубине. Но не теплые. Нет. Настороженные. Оценивающие. Как будто я была не девушка, а неопознанный объект на радаре. Взгляд скользнул по мне – быстрый, профессиональный, будто снимал пеленг. И задержался на долю секунды дольше необходимого. Но это была не заинтересованность. Это был… анализ. Без эмоций. Или с эмоциями, наглухо спрятанными за броневой сталью этих ресниц.