И Элайза ответила. Не словами. Она медленно, с бесконечным доверием, протянула руку. Ее пальцы дрожали, но не от страха – от переполнявших ее чувств. Она коснулась густой, невероятно мягкой шерсти на его могучей шее. Шерсть была теплой, живой, пульсирующей под ее пальцами скрытой силой.
Волк – Джейкоб – издал тихий звук. Не рык. Не вой. Это был глубокий, вибрирующий гул, похожий на мурлыканье огромного кота, но мощнее, глубже. Звук удовлетворения, облегчения, глубокой радости. Он наклонил голову, прижимаясь к ее ладони, его глаза прикрылись на мгновение, выражая блаженство от прикосновения, от принятия.
Элайза засмеялась. Тихий, счастливый, почти невесомый смех, сорвавшийся с ее губ. Слезы блеснули у нее на глазах – слезы потрясения, радости и невероятной близости.
"Ты… ты прекрасен, Джейкоб," – прошептала она, ее пальцы впивались в его густую гриву. "Такой… настоящий. Сильный. И все тот же. Тот же взгляд. Тот же… ты."
Он открыл глаза. Янтарный свет в них горел ярко и чисто. Он смотрел на нее с такой преданностью, с такой благодарностью, что Элайзе показалось, ее сердце вот-вот разорвется от переполнявших чувств. Он признался ей в самом сокровенном. И она приняла его. Полностью. Безоговорочно.
Тайна, скрывавшаяся под луной, была раскрыта. Но вместо хаоса и страха, она принесла с собой невероятное чувство единения, доверия и начало чего-то гораздо большего, чем Элайза могла себе представить. Под светом полной луны, в тишине древнего леса, человек и оборотень нашли понимание, глубже любых слов. Их песня обрела новую, мощную ноту – ноту абсолютной правды и принятия.
Глава 4: Сердце, Внемлющее Песне Чуда
Первые лучи рассвета, нежные и розовые, пробивались сквозь кроны деревьев, рассеивая серебристую дымку, окутавшую лес после ночи полнолуния. Элайза проснулась не в своей постели в Хэвенбруке, а у подножия старого дуба, на мягком ковре из опавших листьев и папоротников. Ее голова покоилась на теплом, дымчато-сером боку. Ритмичное, глубокое дыхание Джейкоба-волка было мерным и успокаивающим, его мощное тело излучало тепло, согревая ее в утренней прохладе.
Она не помнила, когда уснула. Помнила только бесконечные часы под луной, проведенные в тишине и близости, невероятной для ее прежнего понимания мира. Помнила, как она сидела, прислонившись к его могучей спине, ее пальцы бессознательно вплетались в его густую, серебристую шерсть. Помнила, как он поворачивал к ней свою благородную голову, его янтарные глаза, все так же полные разума и Джейкоба, смотрели на нее с безмерной нежностью и охраняющим спокойствием. Они не говорили словами. Не было нужды. Тишина между ними была наполнена пониманием глубже любого диалога.