Тропинка сделала плавный поворот, огибая огромный валун, покрытый бархатистым мхом. И именно там, в этом изгибе, где солнечный свет падал особенно щедро, освещая поляну, усыпанную золотыми листьями осины, Элайза остановилась. Не потому, что путь был прегражден. А потому, что на поляне, спиной к ней, стоял Он.
Сначала она увидела только силуэт: высокий, широкоплечий, невероятно статный, одетый в простые, но добротные темные джинсы и серую вязаную кофту, расстегнутую на груди. Он стоял абсолютно неподвижно, лицом к солнцу, как будто впитывая его последнее осеннее тепло всем существом. Его темные, почти черные волосы были чуть растрепаны ветром. В его позе не было ни угрозы, ни напряжения – только глубокое, почти медитативное спокойствие, словно он был неотъемлемой частью этого пейзажа, древним деревом или скалой.
Элайза невольно затаила дыхание, завороженная этой картиной гармонии. Она не боялась – странное ощущение умиротворения исходило от незнакомца. Но и потревожить его молчание казалось кощунством. Она сделала осторожный шаг назад, и под ногой хрустнула сухая ветка.
Звук был негромким, но в лесной тишине он прозвучал как выстрел. Незнакомец повернулся.
Время для Элайзы замедлилось.
Его лицо… Оно было сильным, с резкими, но благородными чертами: высокие скулы, решительный подбородок, прямой нос. Но то, что заставило сердце Элайзы сделать неожиданный скачок, а потом замерло где-то в горле, были его глаза.
Они были необыкновенного цвета. Не просто карие. Они были *янтарными*. Глубокими, теплыми, светящимися изнутри, как застывшие капли меда, подсвеченные солнцем. В них не было ни тени агрессии или испуга. Было лишь спокойное, изучающее любопытство и… что-то еще. Что-то древнее, дикое и в то же время бесконечно мудрое. Взгляд, который видел сквозь внешнюю оболочку, прямо в душу.
Он смотрел на нее. Не сквозь нее, а именно на нее. И в его взгляде не было ни капли вульгарного интереса или наглости. Было просто *видение*. Как будто он узнал в ней что-то знакомое, давно ожидаемое.
Элайза почувствовала, как тепло разливается по щекам. Она не смогла отвести взгляд от этих янтарных глубин. Ее собственные глаза, цвета морской волны, были широко распахнуты.
"Извините," – наконец прошептала она, и ее голос прозвучал хрипловато от волнения. Она сжала ручку корзинки. "Я… я вас не хотела потревожить. Я просто собирала каштаны." Она неловко показала на корзинку.