Мужчина (он явно был старше ее, лет на десять, но в его взгляде была сила, не зависящая от возраста) медленно, очень медленно улыбнулся. Это не была широкая улыбка. Скорее, легкое, едва заметное смягчение губ, но оно преобразило его строгое лицо, добавив ему теплоты и… невероятной притягательности. Уголки его янтарных глаз слегка прищурились.
"Тревоги нет," – сказал он. Его голос… Глубокий, бархатистый, с легкой хрипотцой, словно шорох опавших листьев под ногами. Он звучал спокойно и уверенно, заполняя пространство между ними мягкой вибрацией. "Этот лес принадлежит всем, кто приходит с миром. А вы…" – он сделал паузу, его взгляд скользнул по ее лицу, по теплому шарфу, по корзинке с дарами леса, – "…вы явно пришли с миром."
Элайза почувствовала, как напряжение спадает с ее плеч. Его слова, его тон, этот невероятно спокойный взгляд – все это действовало на нее умиротворяюще. Она ответила робкой улыбкой.
"Меня зовут Элайза," – представилась она, неожиданно для самой себя.
Янтарные глаза засияли чуть ярче. Он кивнул, как будто имя ей подходило идеально.
"Джейкоб," – ответил он просто. Он не протянул руку, не сделал шага ближе. Он просто стоял там, на золотой поляне, в лучах заходящего солнца, воплощение силы и спокойствия. "Вы часто здесь бываете, Элайза?"
"Да," – она кивнула, чувствуя себя чуть увереннее. "Это мое любимое место. Оно… успокаивает. Помогает думать."
"Я понимаю," – сказал Джейкоб, и в его голосе прозвучала глубокая искренность. Его взгляд на мгновение оторвался от нее и скользнул по окружающему лесу, по могучим стволам, по играющему на листве свету. В его взгляде было почтительное восхищение, как у человека, который знает этот лес не понаслышке, знает его душу. "Здесь особая тишина. Как пауза между нотами. Она лечит."
Элайза удивленно посмотрела на него. Это было именно то чувство, которое она испытывала, но никогда не могла выразить словами. "Да… именно так."
Они помолчали. Но это молчание уже не было неловким. Оно было наполненным. Звуками леса, шелестом листьев под ногами Элайзы, ее собственным дыханием, ставшим ровнее, и тихим, мощным присутствием Джейкоба. Солнце опускалось ниже, отбрасывая длинные тени. Воздух стал еще прохладнее.
"Солнце скоро скроется," – мягко заметил Джейкоб, его янтарные глаза снова вернулись к ней. "Лесные тропы в сумерках могут быть коварны, даже для тех, кто их знает. Проводить вас до опушки?" Предложение прозвучало не как навязчивая любезность, а как естественная забота, исходящая из его сущности. Как будто защита была его врожденным инстинктом, но лишенным всякой агрессии.