Согласно этикету, Антал должен был поклониться, но делать этого не стал. В конце концов он тоже не собирался пресмыкаться перед правящей семьёй, потому что, честно говоря, её ничуть не уважал. Всё-таки эти люди отчаянно желали снять с него шкуру. Из-за них Антал прошёл через немыслимые испытания. Он пережил самый настоящий кошмар. И было бы из-за чего! Виновен Бонхомме не был ни в чём – лишь в своём прескверном происхождении.
Заметив такую немыслимую дерзость со стороны Антала, дворецкий тут же сделал ему строгое замечание:
– Не стоит, господин, лениться! Пред вами наш правитель – нужно поклониться!
Нерон тут же, нахмурив брови, спокойно произнёс:
– Я, кажется, сказал тебе умолкнуть. Пошёл прочь отсюда. Гостю подай чаю.
Дворецкий тут же осёкся и, конечно же, не посмел спорить. Он поклонился сам и всё с той же вымученной улыбкой поспешил уйти. Шагал он спиной вперёд, неестественно и даже пугающе выбрасывая ноги. Колени не гнулись. Дворецкий двигался неуклюже, хотя изо всех сил старался идти ровно. Антал не отрывал от него взгляда и смотрел вслед до тех пор, пока тот не скрылся за поворотом. Фигура, с трудом ковыляющая по тёмным коридорам дворца, выглядела поистине устрашающе.
Нерон вновь обратился к Анталу:
– Прошу прощения, если дворецкий вас напугал. Видите ли, все обитатели дворца, кроме правящей семьи, с некоторых пор в таком состоянии.
Король устало прикрыл глаза и снова нахмурился, принявшись массировать переносицу.
– У нас… случилось несчастье. Горе.
Антал молча слушал и не перебивал, всё ещё пребывая в некотором потрясении от происходящего. Взгляд то и дело возвращался в коридор, по которому мгновение назад неуклюже шагал дворецкий с вывернутой шеей. Анталу не было страшно. Скорее просто не по себе. Он сложил руки на груди, будто таким образом мог закрыться от Нерона и всего Дворца Дезрозье, в котором, очевидно, творились кошмарные вещи. И зачем он явился? Ну не глупый ли поступок? И самое пугающее, что даже спуститься обратно на землю сам он не сможет. Однако ситуация всё равно не была безвыходной.
Бонхомме украдкой опустил глаза и взглянул на свои длинные и, несомненно, острые, как нож, ногти. Ими он разорвал не одну глотку. И правящую семью мог бы убить. По крайней мере, Антал хотел в это верить – что при необходимости сумеет защититься и выжить.