Он видел, как она изменилась. Это была уже не та смешливая девчонка с веснушками на носу. Взрослая жизнь, а затем и недавний кошмар, оставили на ее лице свои безжалостные следы. Но сквозь усталость и печаль проглядывала та же упрямая сила, которую он помнил с детства. А она… она видела перед собой уже не того босоногого, вечно исцарапанного мальчишку, с которым они вместе строили шалаши и пускали венки по реке. Она видела высокого, широкоплечего, закованного в сталь и кожу воина. Чужого. С жестким, недетским взглядом и с тяжелым княжеским мечом у пояса. Человека, который привык убивать.
– Зоряна, – наконец выдавил он из себя, и его собственный голос показался ему грубым и чужим, не своим. – Я… мы из Киева. Помощь от князя.
Она медленно, как во сне, кивнула. Но ее взгляд был по-прежнему прикован к его лицу. Она словно пыталась пробиться сквозь эту стальную оболочку, сквозь налет лет и боев, чтобы найти в нем черты того мальчика, Рада, которого она знала.
– Остап добрался, значит, – прошептала она. Ее голос, в отличие от его, не огрубел. Он остался тихим, но чистым и звонким, как лесной колокольчик на ветру. И в нем слышалось не столько облегчение, сколько бесконечное удивление. – Мы уже и не надеялись. Думали, сгинул в лесу, как и все…
Всеволод и Горислав тактично остались стоять у лошадей, делая вид, что проверяют сбрую. Они были опытными людьми и понимали, что сейчас происходит не просто встреча воина-дружинника с местной жительницей. Прошлое встречалось с настоящим.
– Что здесь творится? – спросил Радомир, заставляя себя вернуться к делу, обводя взглядом пустую, застывшую деревню, темные окна и заколоченные двери. – Почему все прячутся?
На лице Зоряны отразилась тень невыразимой боли. Она опустила глаза на свою корзину, словно там, среди кореньев и трав, можно было найти ответ.
– Страх, Радомир. Он поселился здесь. И он съедает нас изнутри, как червь яблоко. Началось со скотины, как и говорил, наверное, Остап. А потом пропал Микула… следом маленькая Аленка… А с прошлой недели нет еще двоих. Степана и Федоры, они с другого конца деревни жили. Ушли ночью к соседям за солью и… не дошли. Люди боятся своих теней. Ночью слышны голоса из леса, шепот какой-то… И никто не знает, откуда и когда ждать следующей беды.
Она подняла на него свои огромные, потемневшие от тоски глаза.