– Вроде, они головы отрезают, если их веру не примешь…
– Вот, слыхал, что Кит говорит? Хочешь, чтобы Мысин наши головы на черенки насадил – ворон пугать, а? Валик…
Валик ничего не ответил, лишь подошел к Киту и забрал у него цепь. После чего выстроил очередную неприступную крепость из трех монолитных, непрошибаемых слов-кирпичиков:
– Она. Идет. С нами.
– Да чтоб тебя…
А Валик уже осторожно наклонился к пленнице, положил руку на её синюшное плечо, торчавшее из горловины рваной футболки. Кожа оказалась мраморно-холодной и немного склизкой.
– Больше т-тебя никто не обидит. П-пойдем.
И осторожно дернул цепь. Девчонка не сдвинулась с места, лишь переступила на месте, стуча налокотниками.
– Видишь? Не надо ей никуда. Оставь ты ее…
– Бля, Дрон, хочешь – вали. Я с-сам ее вытащу. Только, знаешь… – Валик злобно прищурился. – Если когда-нибудь Мысин об этом прознает и с меня спросит – я вас всех за собой паровозом утяну. Втроем будем ворон пугать, понял?
– Ах ты сука… – прошипел Стрижак, понимая, что загнан в угол. Сплюнул на пол и тут же боязливо растер плевок – уже не такой беспечный, как пять минут назад. Скрипнул зубами и протянул руку. – Дай сюда!
Схватился за цепь и потянул со всей силы. Девчонка от неожиданности грохнулась подбородком прямо о бетонный пол – с неестественным металлическим «звяк». После поднялась и, будто нехотя, со стуком проползла полметра вперед.
– Кит, помоги!
Толстяк тоже взялся за цепь, перенес свой внушительный вес на левую ногу и потянул. Так, совместными усилиями, девчонку удалось сдвинуть с места. Та неловко перебирала конечностями, мотала головой и стучала об пол наколенниками и налокотниками, будто копытцами – точь-в-точь непослушный теленок. Так ее удалось довести до лестницы. Валик, шедший следом, захлопнул за собой жуткую, обитую жестью дверь. Почему-то ему на секунду показалось, что запер он за собой не затхлую каморку, а наоборот – их путь наружу.
– Не идет! – хрипел Стрижак, натягивая цепь. Вес Кита здесь уже роли не играл – коленями пленница уперлась в нижнюю ступеньку и сидела крепко, точная застрявшая в грязи на дороге через поселок битая отцовская «девятка» – это было до того, как Мысин на свои деньги положил асфальтовое полотно. – Валян, мать твою, чего застыл, помоги! Твоя идея…
– Д-да как я…