Таня снова побледнела и нервно кусала губы.
– Константин Платонович, мне страшно.
– Всё будет хорошо, – я подошёл к Тане и взял её за руки. Пальцы девушки были холодны, как лёд, и чуть дрожали. – Никто тебя не обидит, я обещаю.
– А если императрица отправит нас в Сибирь? Вдруг она не поверила?
– Сбежим, – я улыбнулся, – невелика наука. Уедем за границу, куда-нибудь в Италию. Там тепло, не бывает снега, апельсины растут.
– Никогда не пробовала, – девушка слабо улыбнулась в ответ, – наверное, вкусные?
– Не знаю, – шепнул я заговорщицки, – мне они тоже не попадались.
Минуты бежали, а наш проводник не спешил возвращаться. Чтобы хоть чем-то себя занять, мне захотелось немного пошутить. Ну, что ещё делать в такой ситуации? Пялиться в стену и думать об одном и том же?
– Таня, какую мы связку с левитацией нашли?
– Двойная Тильда с Печатями и Седилем.
– Вот и замечательно, сейчас мы их испытаем.
Я сдвинул стол и на полу изобразил магическую связку. Вернул стол на место и прямо на столешнице начертил вторую фигуру из Знаков.
– Ой!
Стол дрогнул и взлетел над полом. Невысоко, на какие-то полдюйма, но резные ножки повисли в воздухе и не собирались опускаться. Я толкнул стол, пытаясь сдвинуть его с места. Но тот лишь закрутился вокруг оси, будто волчок.
– Забавно, да?
Мне стало смешно, когда я представил реакцию прислуги на летающий стол.
– Константин Платонович, а он так и будет висеть?
– Пару дней, не больше. Знаки быстро разрядятся, там совсем чуть-чуть эфира.
За дверью послышался шум, и я хлопнул ладонью по столу, останавливая вращение.
Разумовский заглянул в комнату и поманил рукой.
– Идёмте. Только тихо, никаких разговоров.
Мы снова оказались в коридоре и пошли за фаворитом. Мы путешествовали по дворцу, будто по внутренностям чудовищного зверя – здесь полно было старой магии, запаха плохих смертей и своя тайная, непонятная посторонним жизнь. Дворец пожирал жизни неосторожных, даруя избранным господство над огромной страной. Особая аура власти пропитала его стены и дышала в затылок, заставляя покрываться мурашками спину. Нет, жить в таком месте могут не многие, и я точно не в их числе.
– Проходите.
Разумовский впустил нас в очередную дверь и зашёл следом. Эта комната оказалась богато обставлена, с излишней кричащей роскошью, расписанным потолком и позолоченной мебелью.