– Уф… – негромко вырвалось из угла, от Бориса. Словно молитва была услышана.Волков не одернул его на этот раз. Он лишь слегка разжал кулаки. Костя почувствовал, как камень с души сваливается наполовину. Чума нет. Ядовитых спор нет. Это уже что-то.
Оставалось самое сложное – структура. Данные шли медленнее, требовали сложной обработки и сопоставления показаний разных сенсоров (радар, лидар, тепловизоры). Волков начал негромко похлопывать костяшками пальцев по спинке кресла Кости. Тук-тук-тук. Нервирующий метроном ожидания.
– Предварительные данные по структуре объекта: Прием… – наконец начал Костя, когда на экране сложилась первая грубая модель. – Размеры… приблизительно 3 метра по наибольшей оси, 2.5 метра, 2.7 метра.
Он запнулся, вглядываясь в нечеткую картинку.
– Форма… угловатая, неправильная. Нет четких признаков симметрии или известных конструктивных элементов. Плотность… высокая, соответствует металлическому объекту. Предположительно сплав на основе железа с примесями…
Волков наклонился еще ниже, почти касаясь головой Кости.
– Поверхность… – Костя щурился, пытаясь интерпретировать размытые данные лидара. – «Неровная. Сильно повреждена. Многочисленные кратеры, вероятно, от микрометеоритной бомбардировки… Глубокие царапины… Возможны признаки… коррозии? Трудно сказать при таком разрешении.»
Он замолчал. На экране мерцало грубое, зернистое, трехмерное облако точек, лишь отдаленно напоминающее что-то цельное. Никаких антенн. Никаких двигателей. Никаких иллюминаторов. Просто бесформенный, темный, избитый космической пылью кусок чего-то металлического. Похоже на… на огромный, обгоревший кусок шлака. Или на брошенный десятилетия назад топливный бак, исковерканный взрывом и временем.
Волков выпрямился. Он молчал несколько секунд, глядя на изображение. Его лицо все еще было напряженным, но багровый оттенок сменился на обычную смуглую бледность. В его глазах мелькнуло что-то… глубокое, почти животное облегчение.
Молчание Волкова после доклада о структуре длилось несколько томительных секунд. Он пристально вглядывался в грубую, мерцающую точками модель на экране Кости, как будто пытался силой воли превратить ее во что-то знакомое, безопасное. Потом резко кивнул.
– Выведи на центральный. Максимальное масштабирование, что есть, – скомандовал он, голос уже без прежней ледяной хрипоты, но все еще напряженный.