Вдруг тишину нарушил звонок.
Зазвучал Шопен – её любимый. Но в эту секунду он казался почти издевкой: сон был сладким, утро – ленивым.
Амалия со вздохом сняла повязку с глаз – нежно-розовую, как лепесток пиона. Повернулась в сторону стола, надеясь:
«Ну, ещё чуть-чуть… Ещё одна минута тишины…»
Но Шопен на этот раз был беспощаден. Мелодия, некогда любимая, теперь казалась почти зловещей.
– Господи, кто же это…
С трудом она поднялась с кровати, ступила босыми ногами на тёплый деревянный пол. На экране телефона мерцал её морской маяк – символ покоя и силы.
Дата: 13 мая. Вторник. Без пятнадцати шестю. Раннее утро, не прощающее сна.
Амалия с усталой улыбкой – и лёгким раздражением – смахнула вызов, но тут же из динамика раздался звонкий, уверенный, слишком бодрый для этого утра голос Оливии:
Ами, ты почему не отвечаешь?! Я тебе уже 15 минут трезвоню! Открывай дверь! Оливия. Кто же ещё мог ворваться в утро с такой энергией?
Ты вообще видела, сколько сейчас времени? – простонала Амалия, едва приоткрыв один глаз.
Боже, это просто противозаконно – приходить в такую рань, да ещё так бесцеремонно будить меня!
Надеюсь, у тебя очень веская причина… иначе я за себя не ручаюсь. Но Оливия продолжала всё тем же весёлым, звенящим голосом:
– Да-да-да, ты идёшь? Поторапливайся, а то будешь пить холодный кофе. Я купила нам у той пекарни под твоим окном.
– Ой, кстати, ты знала, что они открываются в пять утра?! – её голос звенел, как фарфоровая чашка на блюдце.
Амалия нехотя встала, волоча за собой шлейф недовольства, приоткрыла дверь и тут же снова завалилась в кровать
С головой – под подушку. Будто та могла защитить её от урагана по имени Оливия. Дверь распахнулась – и в квартиру ворвалась Оливия – словно ветер с улицы.
Яркая, светлая, с кофе в руках и блестящими глазами.
На ней были солнцезащитные очки, надвинутые на макушку, и волосы в небрежном пучке, будто она только что сошла с обложки журнала про утренние прогулки по Парижу.
Подруга поставила кофе на тумбочку у кровати, подошла к окну и распахнула шторы. Свет и воздух хлынули в комнату.
Она подошла к кровати и стянула подушку с лица Амалии.
Тёплый свет залил её лицо: карие глаза стали медовыми, ресницы отбрасывали длинные тени, она недовольно сморщила свой чуть вздернутый нос и надула губы.
Зачем ты издеваешься…? Шесть утра!