«Хлеба! Царь небесный, хлеба ребенку!» – голосила женщина, прижимая к груди завернутого в тряпье младенца.
«Дорого! Все дорого! Грабят последнее!» – ругался мужик у полупустой телеги.
«Слышали? Опять боярин Твердислав на Вече кричал, что надо сдаться! Говорит, варяги пощадят!» – перешептывались двое прохожих.
«Пощадят? Как Родичишну пощадили? Как Посад жгут?» – зло отвечал другой.
Радомир и Весела, закутавшись в плащи, старались не привлекать внимания, пробираясь к центру. Но их вид – грязные, мокрые, с оружием – все же вызвал подозрение.
«Стой! Кто такие? Откуда?» – двое городских стражников в кожаных доспехах и с секирами преградили им путь на мосту через какой-то проток. Их лица были настороженными, усталыми.
«С посада, господа честные, – быстро заговорила Весела, опуская глаза. – Чудом пробились. Ищем родню. Пропустите, ради Бога.»
«С посада? – усмехнулся один из стражников, окидывая Радомира оценивающим взглядом. – Да ты, парень, больно крепок для беженца. И нож у тебя… боярский. Не шпион ли варяжский?»
Он шагнул вперед, протягивая руку, чтобы схватить Радомира за грудки. Радомир инстинктивно отпрянул, рука потянулась к ножу. Внутри снова зашевелился опасный жар. Ситуация грозила обернуться катастрофой.
(Появление Милолики и спасение)
«Оставь их, Селиверст!» – раздался звонкий, властный женский голос.
Из толпы вышла женщина. Молодая, лет двадцати, но с таким достоинством в осанке и взгляде, что стражники сразу вытянулись. На ней был дорогой, но не кричащий, темно-синий шерстяной плащ с меховой оторочкой, под которым виднелось платье из узорчатой ткани. Темные волосы были убраны под аккуратный кокошник, украшенный скромной, но явно дорогой жемчужиной. Лицо – правильное, с высокими скулами, большими серыми глазами и тонкими, чуть насмешливыми губами. Взгляд этих глаз был острым, проницательным.
«Боярыня Милолика…» – пробормотал стражник Селиверст, опуская голову.
«Я знаю этих людей, – сказала Милолика спокойно, подходя ближе. Ее глаза скользнули по Радомиру, задержавшись на мгновение дольше, чем нужно, с легким любопытством, потом перешли на Веселу. – Это Весела, вдова дружинника Гаврилы, павшего на стене. А этот…» – она сделала едва заметную паузу, – «…гость. Из дальних краев. Ищущий родню в нашем бедствующем граде. Они не шпионы.» Ее тон не допускал возражений.