И тогда он ощутил. Не только запах и вид разрухи. Воздух здесь был иным. Густым, тяжелым. Пронизанным чем-то… чужим. Колючим. Это была не просто горечь пепла. Это была магия. Темная, чужеземная. Он почувствовал ее кожей – мурашки побежали по спине. Варяжская рунная вязь, о которой шептались торговцы. Магия северных пришельцев, выжигающая жизнь.
Над пепелищем кружили вороны. Десятки. Их черные крылья мелькали в сером небе, резкие каркающие крики разрывали тишину. Но что-то было не так. Они не просто кружили. Они сбивались в странные, почти геометрические фигуры – то клином, то кольцом, то подобием зловещей руны. Их глаза, блестящие черные бусины, казалось, смотрели на него с холодным, разумным любопытством. Не птицы. Вестники. Или шпионы. Радомир сгреб горсть пепла и швырнул в их сторону. Вороны с гвалтом взметнулись, но не улетели, а лишь перестроились выше, продолжая свое мерзкое наблюдение.
Шепот. Слабый, едва уловимый, подхваченный ветром. Не слова, а ощущение. Злорадство. Насмешка. Словно сама земля стонет под чужим игом. Он оглянулся – никого. Только ветер гуляет меж почерневших столбов. Но шепот повторился, уже явственнее, обволакивающий, ледяной. Радомир резко выпрямился, встряхнул головой. «Бесы… или варяжское наваждение…» – подумал он с ненавистью.
(Обнаружение следов жизни и варягов-мародеров)
Он шел к месту, где был их родовой курган, за селением. Там хоронили предков. Там, может быть… Но его внимание привлек слабый стон. Не ветра. Человеческий. Из-под груды обрушившихся бревен у края пепелища, там, где стояла изба вдовы Малуши.
Радомир бросился к груде, начал оттаскивать тяжелые, обгорелые бревна. Руки покрывались сажей и занозами, но он не чувствовал боли. Под последним бревном он увидел окровавленное лицо. Старик. Никита-пасечник. Его глаза были полузакрыты, губы шевелились.
«Никита!» – крикнул Радомир, наклоняясь. Старик открыл глаза, взгляд был мутным, невидящим.
«Ра… Радомир?» – прошептал он с трудом. «Жив… Слава Роду…» Он схватил Радомира за руку слабой, дрожащей рукой. «Пришли… ночью… как черти… С огнем… с железом… С тварями… волками не волками… Глаза горят… Магия… руны на щитах… Всех… всех…»
«Кто, Никита? Варяги? Сколько?» – торопил Радомир, чувствуя, как жизнь уходит из старика.
«Дозор… малый… пятеро…» – выдохнул Никита. «Они… вернулись… Ищут… грабят… что не сожгли…» Его глаза закатились, рука ослабла. Последний вздох вышел со свистом. Радомир закрыл ему глаза. Пятеро. Дозор. Вернулись грабить. Ярость, черная и всепоглощающая, поднялась из глубин его существа. Пятеро. За всех.