– А что, Коля, рассказывал тебе Володя, как он в библиотеку ходил?
– Нет, не говорил. А что?
– Ты его расспроси. Это интересно.
Володя не сразу и не очень охотно рассказал, что по дороге в библиотеку на улице ему попадались гуси, которых он дразнил. Гуси, вытягивая шеи, нападали на него. И когда эта атака принимала слишком настойчивый характер, он ложился на спину и отбивался ногами»18.
Воспоминания Дмитрия Ульянова: «Вообще у Володи в детстве была богатая фантазия, которая проявлялась в самых разнообразных играх. У меня остался в памяти, между прочим, такой случай, – сидим мы вечером за большим столом и мирно и спокойно занимаемся какой-то стройкой домиков. Я соорудил из карт какой-то высокий дом, что-то, как мне показалось, необычайное и стал хвастаться перед ними. В это время входит няня и заявляет, к моему великому огорчению, что мама велит мне итти спать. Мне не хочется, начинаются обычные пререкания. Вдруг Володя, чтобы поддержать няню, произносит отчетливо с напускным важным видом примерно следующую фразу: "Инженер мистер Дим перед своей поездкой в Америку представил нам замечательный проект многоэтажного здания, рассмотрением которого мы должны сейчас заняться. До свидания, мистер Дим!" Польщенный похвалой, я без всякого дальнейшего протеста отправляюсь с няней в путешествие»19. По этому эпизоду можно сказать, что у Владимира уже в детстве стали проявляться способности к красноречию, умение простые вещи облачать в сложные и многогранные выражения.
Ребята любили купаться, играть в индейцев, в крокет. «Игрой в крокет одно время увлекались мы все, – играла и Аня и ее подруга, молодая учительница и даже папа, только Сашу очень редко удавалось оторвать от серьезной книги. Играли, строго придерживаясь установленных правил, из-за толкования которых иногда возникали горячие споры (как вообще часто случается в этой игре). Помню, что Володя играл лучше других и бывал непреклонен к нарушителям правил, но в то же время беспристрастным судьей в спорах»20.
В период с 1874 г. по 1887 г. Владимир обучался в симбирской гимназии, притом переходил из класса в класс с первыми наградами. Он много читал, имел хорошую память. Учеба вообще не представляла для него предмета преодоления трудности. Вероятно, уже в школьные годы у Владимира начали оформляться в его сознании представление о несправедливости общественного устройства. Во всяком случае, уже в одном из школьных сочинений он упоминал об «угнетенных классах». Кроме обучения в гимназии многое Владимиру давало и домашнее образование. В семье Ульяновых бывали дни, когда они говорили только на одном из иностранных языков. Позже Владимир Ульянов свободно разговаривал по-французски, по-немецки, несколько хуже – по-английски, понимал итальянский язык.