Милле высказывал всё больше и больше внимания молодой натурщице, и очень скоро друзья начали легко над ними подшучивать. Их будущий союз казался практически неизбежным.
Дело оставалось за Милле, но он всё никак не мог решиться. Молодой художник действительно был влюблён в Элизабет, но очень боялся… нет, не отказа, а изменения отношений, которое, безусловно, последует за его признанием. Он слишком ценил хрупкое счастье их совместных прогулок и бесед и боялся навсегда утратить их, в случае отказа девушки. К тому же, в серьёзные минуты на него порой нападало настоящее проклятие: разговорчивый по своей природе, художник в волнении не мог связать и двух слов. Как же неловко будет, если он не сможет поведать Элизабет о своей любви исключительно из-за косноязычия. Поэтому Милле медлил, снова и снова говоря себе, что в следующую встречу непременно попросит руки Элизабет. Но наступал другой день, они снова виделись у друзей или шли на прогулку, а Милле говорил с девушкой на отвлечённые темы, шутил, но ни на дюйм не приблизился к заветному вопросу.
– Интересно, когда милый Джон наконец попросит моей руки? – думала Элизабет, – почему бы ему не сделать это сегодня, на вечере у Эффи? Это было бы весьма кстати. Конечно же, я скажу «да». Решиться бы ему поскорее! Ещё немного, и я сама буду просить его сделать мне предложение.
Элизабет тихо рассмеялась своим мыслям. Нет, конечно, она не опустится до такого. Ничего страшного, если Милле колеблется перед столь серьёзным шагом. Спешить им некуда, вся жизнь – впереди.
Так размышляла Элизабет, направляясь к Эффи. Подруга пригласила гостей с шутливой просьбой «развеять её одиночество, ведь любимый супруг ненадолго покинул Лондон». За добрыми словами скрывалась ирония: все знали, что Эффи несчастлива в браке, и вряд ли сильно тосковала, когда Рескина не было дома.
Жаркий июльский день уже клонился к закату, но духота ещё не начала спадать. В особняке на берегу Темзы было много народу: художники, студенты, ученики Рескина, преподаватели Академии, их жёны, дети, натурщицы – все они пожелали провести этот вечер самым приятным образом. Элизабет с радостью окунулась в приятную атмосферу домашнего приема.
Дамы собирались в дружные стайки и оживлённо щебетали, обмахиваясь веерами. Мужчины попивали вино, играли в карты, чувствуя себя совершенно непринуждённо. За пианино сидела младшая сестра Эффи – Виктория, и незатейливая мелодия чудесным образом дополняла вечер.