Хотя в реальности её там не было.
Она посмотрела назад. Лестницы не было.
Только в зеркале.
И эта лестница звала.
Марина стояла перед зеркалом долго.
Свет фонаря за её спиной дрожал, будто уставал, как и она. Но лестница в зеркале была ясной, чёткой, с деревянными ступенями, гладкими от времени.
Словно дом хранил этот путь только для неё.
Она протянула руку – и прикоснулась к стеклу.
Холод. Но не стекло.
Податливость, как у воды.
Она сделала шаг – и прошла внутрь.
Свет был мягким. Желтоватым, пыльным.
Воздух пах не деревом, а страницами – старыми, сухими, заброшенными.
На чердаке стояли ящики, тумбочки, полки.
Окно было закрыто досками, но сквозь щель пробивался свет луны.
В углу – кресло. На нём лежал блокнот.
Марина подошла.
Развернула.
Почерк – тот самый.
Первая страница:
«Если ты читаешь это – значит, ты уже внутри.
Я не знаю, кто ты.
Но Дом выбрал тебя.
Не противься. Просто записывай.
Так легче помнить.»
Лист за листом – записи. Нервы. Фразы. Слова, от которых дрожали пальцы:
«Он движется ночью, когда ты думаешь, что спишь.»
«Зеркала – это глаза. Но ты – зрачок.»
«Иногда я слышу себя в будущем. Или прошлое шепчет.»
Последняя страница была пустой.
Но ручка лежала рядом.
И она поняла – писать должна она.
Марина взяла ручку.
Сомнение задержалось на секунду – и исчезло.
Как будто вся её жизнь вела к этому жесту.
Она коснулась бумаги.
И написала:
«Меня зовут Марина. Я не знаю, как сюда попала.
Но Дом… он помнит меня. И я – его.»
Чернила впитывались в бумагу медленно. Словно сам Дом вчитывался в строки.
В этот момент что-то щёлкнуло. Не в механизме – в воздухе.
Как будто пластинка сдвинулась. Мир на секунду потерял фокус.
Сквозь стены прошёл шорох. Ветер? Нет. Шепот.
«Марина… ты здесь?»
Она вздрогнула. Голос был… её.
Только старше. Хрипловатый. Проживший.
«Я пишу тебе из завтра. Или из другого "сейчас".
Не бойся. Просто записывай. Тогда ты останешься.»
Она отпрянула от блокнота.
Слова проявлялись на чистой странице сами собой.
Буквы – её почерк. Только… другой рукой.
Уверенной. Как у человека, давно принявшего свою судьбу.
Она посмотрела в зеркало у стены.
И впервые увидела не отражение, а себя – старше, спокойней, глубже.
Та Марина смотрела на неё не с укором. А с доверием.
И легонько кивнула.
Дом п
Теперь – это был её дом.
Ночью она снова не могла уснуть.
На этот раз – не из-за страха. Из-за чувства, что