– Но разыскивают тебя, – сказала она. – Если сейчас я исчезну, это будет слишком подозрительно. Меня не тронут, пока думают, что ты еще не вернулся с фронта. А когда они опомнятся, надеюсь, нас уже здесь не будет. Не возвращайся за мной.
– Если завтра в консульстве меня не будет, уезжай на первом же поезде.
– Нет, либо мы едем вместе, либо не едем. – Она встала и ушла.
Он машинально подался за ней, чтобы увидеть, возможно, в последний раз, но застрял в толчее и отстал.
6
Он в одиночестве бродил по улицам в поисках ночлега. Барселона стала до жути неузнаваемой. Улицы унылые, безрадостные, словно он сошел после тропического круиза в городе, охваченном зимой. Сперва он никак не мог взять в толк, что же изменилось. А потом заметил. Динамики сменили тон. Вместо духоподъемных революционных мелодий заиграли воинственные, и пусть он не понимал всех слов, голоса казались пронзительнее и зловещей. Пропали красочные плакаты и стяги революционных партий. Тут и там по Рамбле носило яркие клочки бумаги, обрывки ткани трепетали на стенах или забивали стоки в канавах. Учитывая, с каким рвением левые партии в прошлом году обклеивали весь город пропагандой, убрать ее, видимо, было непростой задачей.
Только-только приехав в Испанию, он наивно полагал, что ПОУМ и анархисты – естественные союзники коммунистов и социалистов; теперь стало очевидно, что они заклятые враги и все следы их бывшего союза систематически стирались с лица земли. Появились новые плакаты. Он задержался у особенно уродливого, попадавшегося на каждой стене, и присмотрелся. Казалось, жуткое изображение угрожало конкретно ему. На нем здоровяк с большой дубиной жестоко топтал сапогом беспомощных ПОУМовцев и анархистов, пойманных, как звери в сети. «DESCUBRID Y APLASTAD SIN PIEDAD A LA 5a COLUMNA», – гласил плакат. «Разоблачайте и крушите пятую колонну без пощады». Без пощады. В уголке плаката были серп и молот испанской коммунистической партии. Так вот, значит, к чему скатилась революция большевиков: сапог, топчущий всякое сопротивление, – вечно.
Он не знал, остались ли еще где-то убежища ПОУМ – сейчас даже штаб партии в отеле «Фалкон» превратили в тюрьму. Часами блуждая по улицам, он оказался на окраинах города, где заметил на стенах новые граффити: «Gobierno Negrín: ¿dóndeestá Nin?» – «Правительство Негрина