Но страшнее всего была жутковатая, подавляющая аура власти, которая мгновенно затопила всё окружающее пространство, стоило только из быстро затвердевающего грунта появиться острому кончику огромного ятагана. Она прижимала траву к начавшей трескаться земле и буквально обдирала кору со стволов деревьев. Именно эта сила, которая позволяла даже такой посредственности, как Рамазан, стать в мгновение ока одним их сильнейших сахииров, и делала тахум Авшалумовы при всех его недостатках одним из сильнейших не только в их Тайном Ауле, но и на всём Кавказе!
Кушкафкар, зарычав, сверкая пылающими красным огнём глазами, набросился на человека, вновь демонстрируя сумасшедшую скорость, с которой могло двигаться это обычно неторопливое создание. Рамазан взмахнул своим огромным клинком, чувствуя, что, как и писалось в свитках тахума, для него «Клык Шахдага» был сейчас легче тростинки, и могучая огромная волна потревоженного клинком воздуха, отшвырнула монстра прочь, кроша и ломая окружающие деревья.
Однако времени восхищаться гением давних предков у сахиира, просто-напросто, не было. Применённые им чары были столь могущественными, сколь и недолговременными. Именно поэтому он, со скоростью, от которой воздух перед ним взорвался оглушающим хлопком, метнулся к телу ещё не упавшего на землю кушкафкара и, повернувшись вокруг своей оси, изо всех сил нанёс могучий удар клинком огромного ятагана снизу вверх, от плеча и до паха глубоко рассекая неподатливую плоть чудовища, вновь подбрасывая массивное тело в воздух. Чтобы самому, тут же подпрыгнув, оказаться прямо над ним и, раскрутившись, обрушить лезвие прямо на верещащего от страха монстра, словно ядро, выпущенное из пушек Ростовского Полиса, отправить кушкафкара к земле, заодно отсекая ему одну из рук.
Последним штрихом, уже видя, как на глазах крошится и распадается, быстро развеиваясь туманом, созданное его чарами оружие, он выпустил импульс живицы и сам рухнул вниз, глубоко всаживая то, что ещё успело остаться от «Клыка Шахдага», в тушу поверженного чудовища. А затем отпустил рукоять и, чувствуя, как быстро покидают его силы, отпрыгнул в сторону от образованного падением монстра кратера, едва устояв при приземлении на ногах, внимательно всматриваясь в тело поверженного противника.
Впрочем, чудовище, из груди которого ещё торчал быстро растворяющийся остов огромного ятагана, не подавало признаков жизни. Да и вообще, выстоять после такого не смог бы не то что кушкафкар, а сам «Шайтан», а потому, покуда у Рамазана ещё была хоть какая-то возможность двигаться, он медленно развернулся и поплёлся прочь. Ведь перед тем, как он в наказание за использование древних чар просто рухнет плашмя не в силах несколько дней пошевелить ни рукой, ни ногой, ему нужно найти хоть какое-то убежище.