– А вдруг это шедевр кисти великого мастера и его место как раз в музее? – возразила я. – Нет, я считаю, надо найти владельца картины.
– Как? Бегать по Ваське и спрашивать местных и туристов, не видели ли они этого молодого человека, показывая его ню?!
– Не получится, – вздохнула я с сожалением, потому что идея-то была неплохая. – У нас же тут одно только ню, без лица. Какое может быть опознание, зимой-то.
– Тогда запостим в соцсетях объявление с фото: «Найдена картина в жанре ню, вернем потерявшему за вознаграждение». В смысле, сами ему заплатим, лишь бы забрал.
– С каким фото, ты что? – Я постучала кулаком по лбу. – Соцсеть запросто может забанить нас за такой контент, тамошние модераторы – люди косные, они ню от порню не отличат. А без картинки потеряшка не узнает свое имущество. И потом, как он докажет, что это его собственность? Предъявит для сличения с изображением свою натуру?!
– Блин, ну я даже не знаю. – Колян совсем расстроился.
Я похлопала его по руке:
– Сейчас приедем к тете и устроим мозговой штурм.
Минут через двадцать мы уже вошли в знакомый двор-колодец на Петроградке, убедились, что тетушкино окошко светится, значит, родная старушка еще не спит, и поднялись к нужной квартире.
Я постучала в дверь. Из-за нее донеслось:
– Войдите…
Сказано было тетушкиным голосом, но как-то неуверенно.
Я толкнула дверь – она была заперта. Посмотрела на Коляна.
Он пожал плечами, и я открыла своим ключом.
Тетя Ида и ее лучшая подруга Марфинька сидели за столом, обе в позе серовской «Девочки с персиками» и с ее же рассеянной задумчивостью во взорах. Персиков на столе не имелось. На нем вообще ничего не было, чем, несомненно, и объяснялось негодование, легко читающееся на хмурой морде кота, составляющего компанию двум восьмидесятишестилетним девочкам без персиков и прочей еды.
– Что тут у вас? – спросила я с порога, не спеша входить.
– М-ничевоу! – с легким взвизгом мяукнул кот и спрыгнул со стула, исчезнув под длинной скатертью.
– Во-первых, добрый вечер, – распрямив спину и убрав со стола локти, сказала тетушка, на глазах приходя в себя.
Ей только дай кого-нибудь повоспитывать.
– Добрый, – осторожно согласилась я.
– Очень, – льстиво поддакнул муж за моей спиной.
– Во-вторых, проходите, мойте руки и садитесь за стол, будем пить чай.
Край скатерти пошел волной, послышалось что-то вроде «Давно пора!» на кошачьем языке, и на стуле снова материализовался Волька, все еще хмурый, но уже меньше похожий на разъяренного тигра Шерхана.