Она лежала здесь, но жизни в ней уже не было. Это уже не она. Только бездыханное тело самого дорогого человека на земле. Она не поднимется, чтобы сказать мне, как ждала меня, или, наоборот, отругать. Ее больше нет, хотя тело лежало передо мной, такое холодное и неподвижное. Я не могу ее разбудить. Той неуемной энергии в ней уже нет.
Все ли я знала о горе? Нет. Вокруг меня и раньше умирали люди, мамы моих подруг и знакомых. Я пыталась поддержать, помочь, но как я была в то время далека от этого. Настолько далека, что, говоря слова утешения, которые зачастую не могла подобрать, до конца не чувствовала ту боль, которую испытывает человек, и как она проходит через каждую клетку тела. У людей мир рухнул. Сегодня он рухнул у меня. Остались лишь руины, на которых нужно было как-то жить дальше. Жизнь без мамы. Как это возможно? И все напутствия, которые она давала мне в детстве, стали такими бессмысленными.
Раньше я старалась не впускать в себя эту боль, которую испытывают при утрате. Не впускала, когда умер дедушка. Мне тогда было семнадцать лет. Маме тремя днями ранее исполнилось пятьдесят три года. Я отказывалась верить в то, что деда больше нет. Несмотря на его почтенный возраст, смерть стала шоком для всех. К этому нельзя быть готовым, сколько бы тебе ни исполнилось. Я утешала себя мыслями о том, что он уехал жить куда-то, далеко отсюда. Наверное, многие склонны так думать. И это больше похоже на отрицание и неприятие. Со временем это чувство проходит, на то, чтобы принять обстоятельства, ушли годы. С бабушкой все обстояло наоборот. Я перескочила к принятию, минуя первые стадии горя и сразу же отпустила женщину, которая активно участвовала в моем воспитании. На похоронах я плакала лишь потому, что так делали присутствующие, и я включилась во всеобщую атмосферу. А дома решила: все, проехали. Я не испытывала стыда за это. Я запрещала себе плакать, когда эмоции накатывали волной. И окружающие говорили, что нельзя плакать, иначе ей там плохо будет на том свете. В итоге, настоящее горе оставалось внутри меня, невыплаканное. Этот тяжкий груз я носила в себе, не позволяя пережить утрату.
Я стремилась соответствовать образу стального и сильного человека, а такие, как правило, не плачут. Однако, в самой глубине души я никогда не была таковой. Глубоко внутри меня таилась ранимая, хрупкая и сентиментальная личность. Я не хотела признаваться себе в этом. В сердце у меня вечная, кровоточащая рана, которая не заживает, и мне постоянно больно за всех. Я не понимаю, как люди переживают утрату. Как они способны хоронить своих детей, родителей и мужей, продолжая жить, несмотря на немыслимые муки душевной боли.